Когда жара невыносима
Шрифт:
– Наверх? – прошептал он чуть слышно.
Элли кивнула и, с трудом разомкнув его руки, легко взлетела вверх по лестнице. В темноте спальни они снова сплелись в объятиях и так упали на кровать. Утонув в перине под тяжестью его тела, Элли блаженно улыбнулась. Бретелька платья слетела, и горячие губы Джека прикоснулись к ее обнаженному плечу. Он был восхитителен. Сильное стройное тело, ловкие пальцы, каждое прикосновение которых сводило ее с ума. Безумно хотелось прижаться к нему, прикасаться снова и снова, впитать его целиком.
Покрывая поцелуями ее плечи, Джек одновременно пытался нащупать застежку платья. Она чувствовала, как неистово бьется его сердце под ее ладонями, затем платье упало к ее ногам, и Элли в одном белье предстала глазам Джека.
Она так давно не занималась любовью, что почти забыла, как это делается. Расстегнуть пуговицы его рубашки или позволить сделать это самому? Опустив ладонь чуть ниже, Элли нащупала повязку, и новое опасение охватило ее. Что, если она случайно заденет шрам, и он снова начнет кровоточить?
– Твоя рана, – прошептала Элли, глядя в его потемневшие от страсти глаза.
– В полном порядке, – хрипло пробормотал Джек.
Прильнув губами к его груди, Элли вздохнула. Ей так его хотелось, но мысли прыгали, сменяя одна другую с головокружительной быстротой. Что он значит для нее? Что она значит для него? Раньше все происходило само собой. Все ее любовники – ну, хорошо, оба ее любовника – были именно любовниками, отношения развивались, как положено. С Джеком же все иначе. Их связывала только едва зародившаяся дружба и неумолимая, испепеляющая страсть.
Столько времени прошло. Вдруг она окажется недостаточно сексуальной, недостаточно страстной, недостаточно опытной по сравнению с его былыми пассиями, куда более искушенными в любви? Сможет ли она стать для него особенной?
Пальцы Джека заметно дрожали, когда ему удалось, наконец, расстегнуть бюстгальтер. Его пальцы гладили загорелую кожу. Элли снова вздохнула. Ей так его хотелось, в то же время она была совсем к этому не готова. И тем не менее пути назад не было.
Джек смотрел на ее нежную обнаженную грудь и думал о том, что в жизни не видел зрелища прекраснее. Потрясающий оттенок кожи, словно лепестки чайной розы в бледных лучах заходящего солнца. Хрупкие плечи, тонкие руки, пальцы, жар которых он ощущал даже сквозь плотную ткань брюк, однако мыслями она была далеко. В ее взгляде Джек прочитал мольбу об отступлении.
Он знал, пары поцелуев достаточно, чтобы снова разжечь в ней пламя страсти, но это нечестно. Не столько по отношению к ней, сколько к нему самому. Ему хотелось овладеть ее телом, мыслями, душой и сердцем. Секс для него не был чем-то особенным. Элли особенная, и он не мог, не хотел относиться к ней так же, как к другим женщинам.
Элли подняла на него глаза цвета ночного неба и провела языком по нижней губе. Лучше бы она этого не делала. Фантазии, одна жарче другой, снова охватили Джека.
Черт возьми.
У него тысяча веских причин отказаться от нее, пока не поздно. Элли явно не заинтересована в коротком бурном романе. Секс по дружбе здесь тоже не подойдет. Он неизбежно повлечет за собой отношения, на которые Джек был настроен меньше всего.
А вдруг он привыкнет к Элли и своей новой жизни? Как тогда быть с обещаниями, данными себе в юности? Он твердо решил провести остаток дней в разъездах, семейная жизнь явно не входила в его планы.
– Джек?
Он поднял брови:
– Да?
– Ты довольно тяжелый.
– Извини, – прохрипел он, поднявшись.
– Нет-нет, все в порядке. Просто мне нужно разогнать кровь. – Голос Элли дрожал.
Господи, как же она прекрасна в лунном свете. Нежные губы, блестящие волосы, рассыпавшиеся по плечам.
Позабыв об угрызениях совести, он снова начал ее целовать, но посмотрел ей в глаза и застыл. Круглые от ужаса, они молили о пощаде. Что ж, теперь они в расчете. Когда-то он сам отказал ей в близости.
– Прости меня, – губы девушки дрожали, в голосе слышались слезы, – я правда не могу.
По крайней мере, она честна с ним. От некоторых женщин нельзя ожидать и этого.
– Ничего страшного.
Элли скрестила руки на груди. Джек посмотрел в окно. Темная, беспросветная ночь окутала все вокруг. Когда он снова взглянул на Элли, она уже плотно закуталась в шелковое одеяло, но и в таком виде была ничуть не менее соблазнительна, чем в вечернем платье. На прощание, поцеловав ее в щеку, Джек поспешил покинуть спальню, пока еще мог держать себя в руках.
– Уже поздно, – сказал он. – Может быть, нам удастся заснуть.
Когда он печально вышел из комнаты, Элли даже не попыталась его вернуть, и это обиднее всего.
На следующее утро Элли, полуодетая и полусонная, спустилась по лестнице. Громкий звук телевизора разбудил ее уже окончательно, вместе с ней пробудились и воспоминания минувшей ночи. Господи, как стыдно! У нее ума как у ракушки, не человек, а сплошной комок нервов и комплексов. Даже самобичевание не помогло прекратить поток мрачных мыслей. Что подумает Джек? Как он пережил эту ночь? Как она позволила ему увидеть себя обнаженной, как довела его, а главное, себя до полной потери рассудка?
Застыв в проеме дверей, она уставилась в пол.
– Доброе утро, – сказал Джек, уютно устроившийся в фиолетовом кресле в дальнем углу комнаты.
Элли подняла глаза:
– Доброе. Давно проснулся?
– Не так уж и давно.
– Я сварю кофе.
Джек протянул ей кружку дымящегося напитка.
– Я услышал шум наверху, понял, что ты проснулась, и решил приготовить кофе и тебе.
– Спасибо. – Элли ощущала сильную потребность поговорить о вчерашнем. Немыслимо. О подобном и думать стыдно, не то что говорить!