Когда жара невыносима
Шрифт:
Джек откинул волосы со лба.
– Прости меня, пожалуйста. Я слишком долго жил один и не привык ни перед кем отчитываться. Но я исправлюсь.
– Как там папа?
– В полном порядке. – И Джек принялся рассказывать о событиях в Кении спокойно и лаконично, но Элли уловила напряжение в его голосе, увидела тоску в глазах. Он что-то от нее скрывал.
– Что-то случилось? Что-то серьезное?
Джек дернулся, отвел взгляд от ее лица и уставился в асфальт. Когда он снова заговорил, его голос был печален.
– Солнце светит вовсю, день просто прекрасный. Я хочу покататься на серфе и хоть немного не думать о работе.
Элли хотелось бы присоединиться, но дела не ждали.
– А я поработаю пару часов.
– Сколько угодно. Я приду тебя встретить. – Джек поправил рюкзак. – Возвращаться всегда приятно, Эл.
Она смотрела, как он идет по дороге домой. Джек вернулся, и мир снова обрел краски.
Плохой знак.
– Он больше не пристает?
– Куда там! Более того, мы почти не общаемся.
Элли и Мерри готовили венский торт, но, конечно, больше болтали, чем готовили. Красавица, вся в маму, Молли Блу спала в корзинке на спине Мама Тханди. Та в это время скручивала тонкие полоски теста. У нее легко получалось работать и одновременно приглядывать за ребенком. Мерри не помешало бы у нее поучиться.
– Как это – не общаетесь?
Элли пожала плечами:
– Он вернулся два дня назад, а я вижу его лишь урывками, за ужином. Потом он исчезает в своей комнате. Люди могут стать друзьями, любовниками, просто знакомыми. Джек сначала был мне другом, потом попытался стать любовником, а теперь предпочел перейти в последнюю категорию.
Мерри разрезала стручок ванили и аккуратно выскребла ножом содержимое.
– А может, это оттого, что ты ему отказала?
Элли отделила яичные белки от желтков.
– Не знаю. Может, и поэтому.
– Если так, он редкостный кретин и думает явно не головой, – заключила Мерри, перемешивая ваниль с маслом и сахаром.
– Он ведет себя как гость, за исключением того, что готовит, иногда моет посуду и даже помогает мне со стиркой. Но я не хочу гостей. Я хочу снова стать его другом!
– Ничего подобного, – заявила Мерри, – ты хочешь с ним переспать.
– Нет!
– Хватит врать!
– Да! Но я не могу.
– Почему?
– Потому что, как ты уже сказала, я не могу отделить физическое влечение от душевного. Если мы переспим, то я…
– Рискуешь влюбиться, я поняла. Но разве это плохо?
Элли слила яичные белки в отдельную миску и яростно принялась размешивать.
– Я не хочу больше это обсуждать.
– Обломись!
Элли включила пароварку.
– Я же не стану называть все причины.
– Станешь.
– У него ужасная работа. Он почти не бывает дома. Я не готова к отношениям.
Мерри ткнула ее в бок деревянной ложкой.
– Опять врешь, Элли. Главная причина в том, что ты ему не нужна. А как нам известно, твоя главная цель – быть нужной.
– Но ведь… – Элли обвела подругу растерянным взглядом.
– Эл, ты обожаешь чувствовать себя необходимой. Нуждаешься, чтобы в тебе нуждались, жаждешь любить больше, чем быть любимой. Джеку твоя любовь не нужна. Ты боишься именно этого – стать ненужной.
– Разве не все этого боятся?
– Нет. Некоторые понимают: любя кого-то, нельзя заставить его полюбить тебя.
– Особенно ты, – проворчала Элли.
Глаза Мерри погрустнели.
– Я не понимала тебя, пока не увидела, как тебя ранит невнимание отца и скотское поведение Даррела.
Элли хотела возразить, дескать, совсем ее это не ранит, она просто стала осторожнее, но, как всегда, возражать Мерри бессмысленно. Она всегда права.
Что ж, отчуждение даже к лучшему. Им с Джеком следует держать дистанцию.
– Можем мы поговорить о чем-нибудь другом? Например, о Молли Блу? У нее зубы еще не режутся?
– Не хочу я говорить о Молли Блу.
Вот так расклад. Мерри готова была обсуждать эту тему двадцать четыре часа в сутки шесть месяцев подряд, а теперь не хочет? Ну что за человек!
– Я хочу поговорить о тебе. Возьмем твою неспособность отказывать.
Потеряв терпение, Элли запустила в нее яйцом.
Элли бросила бессонный взгляд на стрелки часов. Была почти половина первого, но спать совершенно не хотелось. Она откинула простыню и прислушалась. По лестнице кто-то спускался. Похоже, не только она страдает от бессонницы.
Натянув длинную футболку, закрывавшую пижамные шорты, она спустилась. Знала точно: он на веранде, смотрит на море.
Но нет. Он сидел в кресле и зашнуровывал кроссовки. Элли наблюдала за каждым его движением. Почти полночь, уж не собрался ли он бегать? Очень странно.
– Что ты делаешь? – спросила она, встав в дверном проеме.
Джек поднял голову и взглянул на девушку, в его глазах читалось напряжение.
– Не могу уснуть.
– Поэтому решил побегать?
Джек пожал плечами:
– Это лучше, чем глядеть в потолок.
Элли окинула его долгим взглядом. В последнее время он стал совсем необщительным. Конечно, помогал ей по дому, но говорил очень мало. Нынешний Джек был совсем не похож на прежнего.
Интересно, он снимает стресс таким любопытным способом? Элли предпочитала в таких случаях хорошенько выплакаться, а он, значит, бегал. Может, ей все же попробовать его разговорить?
Джек совсем уж было собрался уходить, но Элли встала в проходе и что есть силы толкнула его плечом.