Кого не взяли на небо
Шрифт:
— А это мы сейчас исправим, — усмехнулась Бадб, отступая в сторону; за маленькой брюнеткой показались ещё три фигуры: рослая женщина в драных лохмотьях цвета жухлой соломы и ещё одна, напоминающая бубновую королеву — бледную лицом и в красных шелках — вели за руки белокурую девчонку в грубом, запятнанном кровавыми разводами рубище.
— Сигни! — радостно воскликнули танкисты.
Спутницы маленькой ярлицы остановились и разжали ладони. Девочка воздела вверх руки, словно взывая к небесам. Широкие рукава рубища сползли вниз, обнажив глубокие
Свита Сехмет, до того времени застывшая подобно экспонатам в музее восковых фигур, заметно оживилась. Вурдалаки вытягивали тощие шеи; ноздри широко раздувались; тонкогубые рты приоткрылись, обнажив длинные острые клыки.
— Молодая, девственно чистая кровь, — улыбнулась Сехмет, — Клянусь потрохами Птаха — сегодня необычный день!
— Воистину, Госпожа, — молодая женщина в коротком облегающем топике нетерпеливо шагнула в сторону кельтских ведьм, — Семь лет я не вкушала сочной нежной детской плоти: мы отпробуем от этого милого создания прямо сейчас!
— Обожди, Пиша, — приказала Сехмет, прихватив её за локоток.
Та яростно скинула голову: тонкие косички её волос рассыпались по смуглым татуированным плечам.
Ржавые петли пронзительно скрипнули, дверь домика смотрите распахнулась.
— Ты притащила сюда нагараджу? — Арманда указала стволом Диемако на ту, что назвали Пишей; женщина стряхнула с плеча руку богини и теперь медлила, переводя взгляд сияющих тусклым серебром глаз с предводительницы на маленькую девочку.
— Реально нагараджа — отвратительный каннибал-кровосос, — констатировала Флёр, целясь из Remington’а в нетерпеливую.
— У нас и носферату имеются, — согласилась Сехмет, выталкивая вперёд себя скрюченное существо: лысое, с огромным остроконечными ушами, — Вступайте в нашу команду девочки, будет весело.
— Как в цирке уродов, — поддержала чернокожую женщину дама в алом платье — та, что держала за руку маленькую ярлицу.
— Назови себя, дерзкая, — потребовала Сехмет, слегка прищурив глаза, подёрнутые кровавой поволокой.
— Сама Морриган! — восторженно воскликнула девушка с фиолетовыми волосами, что показалось в проёме двери за спинами вампиресс; руку на её плече держал высокий худой блондин.
— Хм, ничего общего с образом подстриженной под горшок проблядушки из моей любимой компьютерной игры, — взгляд чёрных глаз Йоргена оценивающе скользнул по роскошной груди, вздымающийся под красным шёлком.
— Морриган? — Сехмет постаралась произнести имя так, будто оно впервые слетало с её языка, но богиня переигрывала: в пренебрежительном тоне звучали нотки крайнего удивления:
— Не знаю никакой Морриган, я и мои дети голодны; мы потратили много сил, чтобы восстановиться после разговора с вами, коварные сучки, — чёрный палец указал в сторону близняшек, — И вы нам за это заплатите. После того, как мы позавтракаем этой милой девочкой и её странными нянечками.
Глаза богини окончательно застила багровая пелена, а диск солнца полностью исчез, поглощённый черной тенью. Сехмет разжала кулак, сжимающий ошейник носферату:
— Fassen!
Уродец бросился вперед, а ведьмы в длинных платьях отступили, оставив маленькую девочку одну перед лицом надвигающегося монстра.
За носферату бросилась Пиша, а за ней и вся стая; глупые трико и боди исчезли: высшие вампиры проявили свой истинный облик, отринув дурацкий маскарад.
— Милая! Ты только глянь сколько здесь этих тварей! Превосходный выйдет танец и мало никому не покажется, — приятный голос дрожал от восторга; растолкав столпившихся на пороге вслед вампирам бросился горбун с обнажённым мечом в руках.
— Остановись, Тео! Что ты творишь, батюшки святы!
Кривая женщина, что сильно припадала на одну ногу, устремилась за горбуном, но было поздно: Его Преосвященство догнал одного из кровососов и немедленно порубил в капусту.
— Они словно рождены друг для друга, — хмыкнул Скаидрис, толкнув в плечо Монакура — трое бойцов Волчьего Сквада пристально пырились в монитор, внимая разворачивающемуся действию.
— Ага! Вот ты где! Держи дезертира! — вскричал Пуу, увидав кривушку.
Огромный сержант откинул крышку люка и полез наружу:
— Под трибунал пойдёшь, сучка! Где моя «Ньяла»?
Тем временем носферату достиг дочери ярла: оскалив клыки и растопырив острые когти, вампир оттолкнулся от земли и прыгнул на жертву.
Сигни щёлкнула пальцами: вспышка нестерпимо яркого света озарила песчаную косу — нападающих вурдалаков и преследующих их по пятам двух калек разметало в стороны, будто сухой хворост. Армада и Флёр отшатнулись, прикрывая руками глаза; Йорген отступил на шаг и, споткнувшись о порог, упал на спину, увлекая за собой Невенку. Кельтские ведьмы и Сехмет слегка прищурились, а ослеплённый Монакура рухнул обратно в башню танка и люк крепко приложил бывшего барабанщика по соломенной макушке.
— Блять, — выругался Скаидрис, отпрянув от монитора наводчика, — Чё это за хрень, сержант?
— Невыносимое сияние чистого разума, — ответил вместо конунга каркающий женский голос, — То, что видит каждый человек в момент своей смерти. Вылазьте, прихвостни: Сигни не может убавить яркость, но вполне способна включить приглушающие фильтры.
В тот же миг нестерпимая, беспощадная вспышка сменилась ровным сиянием, разогнав тьму затмения. Поднимающиеся на ноги вампиры попятились, прикрываясь руками, но женщина в алом платье рассмеялась:
— Не ссыте, кровососы: пробуждённый разум не причинит вреда существа — ни живым, ни мёртвым. Мы лишь хотели немного освещения, чтобы всем стало комфортно.
— Тьма пала на солнце, приветствуя меня, — чернокожая женщина шагнула вперёд, — И мне не важно, кто эта девчонка — я заберу её кровь.
Возвышенный пафос её слов захлебнулся в звуках предсмертных хрипов, сменяемых омерзительным бульканьем: Его Преосвященство, оправившись от падения, поднялся на ноги, подобрал клинок и принялся за старое.