Кого не взяли на небо
Шрифт:
— Прекрасное видение, — поединщик обхватил протянутую руку Невенки и, легко поднявшись на ноги, прижал девушку к себе:
— Рад видеть тебя дитя. Твой крестник снова издевается над стариком, однако я вынужден признать — в этом опустошённом мире мы с ним — первые мечи. Он — первый, я второй, но собираюсь вскоре подвинуть Его Преосвященство.
Невенка опустилась на колено, припав губами к перстню и ожидая благословения понтифика.
— Я — второй, — ласково улыбнулся горбун, а вы, Ваше Святейшество, всего
— Ты посмотри, каков наглец, — покачал головой папа, нежно оглаживая фиолетовую гриву волос, — Так кто же первый, просвети старика?
— Она, — узловатый палец, напоминающий коготь хищной птицы, указал в сторону высокой женщины, ожидающей поодаль.
Подслеповатые, слезящиеся глаза старика недоверчиво сощурились, он высвободил руку, отпустил волосы девушки и взмахнул рукой:
— Approcio, подойди.
Красноволосая женщина повиновалась и приблизившись, церемониально опустилась вниз.
— Синьорина Селести, — представил горбун, — Восходящее солнце инквизиции и моя правая рука.
Пий XIII возложил ладонь на макушку цвета красной меди, но тут же отдёрнул прочь, будто в густых космах женских волос пряталась ядовитая змея.
— Встаньте синьорина Селести, — потребовал понтифик, — Получив моё благословение, ответьте тем же: докажите, что епископ не преувеличивает ваши способности. Берите оружие.
Носок папской красной туфли толкнул к девушке тренировочный полуторный меч. Этой облегчённой железякой со скругленным кончиком и затупленным лезвием невозможно даже свинью зарезать.
— Ваше Святейшество хочет окончательно опозориться? — усмехнулся Теофил Рух.
— Как же нам тогда поступить? — обиженно поджал губы понтифик,— Я должен увидеть её мастерство.
Горбун заложил за щёки два больших пальца и оглушительно свистнул: двери с грохотом распахнулись, в залу ворвались швейцарские гвардейцы.
— Убейте её, — горбун качнул головой в сторону Селести.
Швейцарцы на то и швейцарцы, что лишних вопросов не задают, а все приказы выполняют чётко и беспрекословно. Единственный недостаток этих отважных воинов — они весьма простоваты. Гвардейцам и в голову не пришло порадовать своего хозяина красочной постановкой: сказано убить, значит надо убить.
Первый гвардеец перехватил рукоять алебарды и метнул её словно копьё. Направленное умелой рукой, страшное оружие понеслось точно в середину груди замершей на месте девушки.
Спустя мгновение она стояла в боевой стойке «рыбака»: широко расставив мускулистые ноги и склонив наконечник пойманной алебарды вниз, к мозаичной плитке пола.
Гвардейцы переглянулись, молча согласовывая действия; лишившийся алебарды вытащил из ножен на боку длинную шпагу и бойцы пошли кругом, обходя Селести с двух сторон.
Они атаковали одновременно, без предварительных ласок: финтам и широким замахам не место в боевой схватке.
Невозможно уклониться от двух точно выверенных уколов, исполненных настоящими мастерами клинка: шип алебарды метил в тонкую талию девушки, намереваясь пробить печень; острие шпаги нацелилось в другой бок — всё убийственно просто.
За миг до того, как холодная сталь вспорола нежную женскую кожу, оружие синьорины Селести пришло в движение. Наконечник описал в воздухе подобие восьмёрки — безумно быстрое, почти неуловимое для глаза движение.
Алебарда первого гвардейца, звеня и подпрыгивая на керамике пола, отлетела к ногам сгрудившихся у окна зрителей.
Второй рухнул на спину, словно подкошенный, камзол на груди стремительно намокал красным, рука, сжимающая эфес шпаги, безвольно откинулась в сторону.
Селести сделала всего один шаг в сторону обезоруженного швейцарца: кончик шипа слегка наживил полосатую ткань камзола. Схватка закончилась.
Под троекратно исполненные аплодисменты понтифика Селести слегка поклонилась, дрогнув длинными ресницами.
— Помогите этому достойному воину, — воззвал понтифик в небеса, указывая на гвардейца, плавающего в луже собственной крови.
Невенка и Теофил Рух бросились к раненному.
— Он выживет, — уверенно заявила победительница, — Требуется лишь тугая перевязка.
— Это поразительно, — понтифик казался действительно удивлённым, — Никогда не видел подобной техники владения древковым оружием. Милая Селести, я жажду ваших объяснений и поучений. Дорогой Теофил, будьте добры: найдите достойную брешь в плотном графике синьорины Селести и всецело посвятите её нашим урокам.
— Говно-вопрос, — смиренно склонил голову горбун.
* * *
Толпа, собравшаяся на площади Святого Петра, нетерпеливо гудела, предвкушая. Обелиск, увенчанный крестом, окружали пять высоких поленниц, сложенных аккуратно, правильно, с любовью. У столбов, завершающих эти груды дров, крепко привязанные, дрожали пятеро обнажённых людей, с нетерпением ожидая возможности погреться. Головы обречённых покрывали карочи — картонные колпаки, разрисованные забавными образами демонов и примитивных чудовищ. Гул толпы нарастал — осиное гнездо медленно просыпалось.
— Почему мой перстень называется кольцом рыбака? — спросил в громкоговоритель Пий XIII, обращаясь к народу, заполонившему площадь.
Понтифик вскинул вверх кулак, демонстрируя собравшимся золотой перстень на пальце. Равномерный гул толпы взвился пронзительными выкриками: некоторые умники знали.
— Tu dici la verita! Истину глаголите! — мускулистые плечи стряхнули алую ткань плаща, кулак разжался; предплечье, инкрустированное тремя фирменными адидас-полосками, застыло в римском салюте.