Кого не ждали
Шрифт:
— Какая же более мелкая причина?
— Месть.
— А более мелкая?
— Алхимики. И совсем незначительная причина — те люди, которые донесли вещество алхимиков до воды. Мы видели достаточно: пострадали все.
— Пострадали все. Это верно. Слышал, в Черноречье также расползается болезнь.
— Народ Светополья страдает больше остальных. Чуточку отстаёт от него Черноречье. Новодалью намного легче. Мы сравнивали числа, разные места. Мы представляем карту с закрытыми глазами. Но если сейчас направиться наказывать виновных, будет ещё хуже.
— Понятно. А алхимикам ясно, какое вещество послужило причиной?
— К чему им знать?
— Вдруг им известно другое вещество, которое сделало бы их яд безопасным. И они бы перестали изготовлять яды…
— Если бы они рассуждали так же здраво, как и ты! — Алина не сдержала вздох.
— Я не король. И стучать по голове всем виновным я не должен. Зато я знахарь и обязан лечить людей. Они могут как им угодно стараться заболеть, но я обязан их лечить.
— Так ты с нами?
— Можете рассчитывать на меня тогда, когда не можете рассчитывать на других.
— Захочешь ли ты познакомиться с остальными?
— Неважно, что мы думаем друг о друге. Я знахарь и у меня один враг — болезнь. Симпатии и неприязнь не помешают мне исполнять своё дело.
— Ты так ответственно говоришь о своём деле, хотя недавно сам его забросил, — поддел я парня. Сам не понял, что на меня нашло.
— Вы напомнили мне о деле, которое я сам выбрал. Сам выбрал, понимаете?
— Но ты из семьи потомственных знахарей. Разве ты мог выбрать что-то другое?
— Конечно. Меня никто не принуждал. И хватит мешать ненужное с нужным. Нам следует обсуждать болезнь, а не мою семью и моё согласие либо несогласие трудиться вместе с кем-то.
«Кто тут ещё кому мешает?» — едва не сорвалось у меня с языка. Вовремя сдержался.
До вечера мы бродили по маленькому городку и выясняли наши знания. Оказалось: парень уже проверял половину растений из нашего списка. Надеюсь, благодаря уменьшению неизвестностей мы быстрее сумеем подобраться к лекарству.
— А сосну надо оставить, — к моему удивлению заявил знахарь.
С ним спорить не стал. С таким упрямым человеком спор бессмыслен. А времени мало. Нужно использовать каждый час.
Встреча Стёпки и других людей, ищущих лекарство, прошла на удивление мирно. «Ещё один!» — проворчал старый лекарь. «Именно», — гордо сказал парень. И сразу же начал допытываться, что нашли остальные. Обычно все новости разбирал я, а сегодня моё место невозмутимо занял новый помощник. Об алхимиках он не заикнулся. Вначале выяснил, что известно остальным об алхимиках, и забыл про них. Мои опасения насчёт него не оправдались.
Вечер прошёл весьма напряжённо. Самым деятельным и громким был Стёпка. Он активно распределял обязанности, объём работ, предложил составить списки проверенных трав и не оправдавших наших надежд лекарств.
Наступила ночь, но все продолжали работать. Нам с Алиной пришлось остаться и работать вместе со всеми, чтобы не допустить столкновений враждующих сторон. Стёпка своими бесконечными вопросами никому не дал спать. Драчуны объединились, чтобы проучить любознательного знахаря и показать, кто самый умный. Но к утру ни у кого уже не осталось ни сомнений на этот счёт, ни желания и сил для выяснения отношений.
Я порадовался, что теперь есть кому занять моё место. Утром, переместив всех полуночников по их родным местам, я с Алиной отправился в Черноречье.
Мстислав обнаружился в тронном зале и направил нас в спальню. В спальне мы увидели мать Вячеслава, пристроившуюся с вышивкой в кресле у кровати больного. Королева встретила нас приветливо, но отнюдь не успокоила: принц до сих пор спал. Вид мальчика настораживал: больные так не выглядели и столько не спали. Затем мы отправились проверять выбранные мной растения. Я хотел взять с нами нашего знакомого, но так и не смог выяснить, с кем и куда Степан отправился. Перемещая помощников, я упустил его из виду.
Я уговорил отца небольшого семейства пить мои отвары. Алина к этому времени разговорилась с его женой.
Неожиданно я перевёл взгляд на мою невесту и увидел, что сидящая рядом с ней двухлетняя девочка задумчиво жуёт стебель от цветка одуванчика, хотя вкус у него явно не тот, который должен ей нравиться.
— Ваша малышка пробует одуванчик!
— Машка постоянно какую-то траву пробует, — спокойно ответила молодая мать. — На тропинке от дома к колодцу нет ни единого кусточка, ею не обгрызанного. Может, вырастёт необыкновенной стряпухой…
Тут женщина расплакалась.
— Опять я забыла, — сквозь слёзы выдохнула она. — С Машей тоже чего-то случилось. У неё какой-то болезненный вид.
— Кан… — тихо позвала меня Алина, когда осмотрела девочку.
— Я могу ей помочь?
— Снова та болезнь.
— Так мы заболели одной и той же болезнью? — молодой отец нахмурился. Услышав ответ, выругался.
— Такая малютка…
Пришлось готовить отдельный отвар для матери Маши. Та, даже выпив отвар, не сразу смогла успокоиться. Нам было неприятно оказаться вестниками беды.
— Но вы ведь вылечите мою девочку? — с надеждой спросила молодая мать.
— Я постараюсь.
— Пусть и дочка пробует отвары. Может, ей потребуется меньше трав, чем мне, — решил отец.
А девочка не огорчилась, ибо не поняла, что произошло. Начала жевать цветок. Пожевав, выплюнула и потянулась за листиком подорожника.
Когда мужчина выпил свою кружку отвара, я стал искать его ускользнувшую дочку.
Маша обнаружилась на коленях у Алины. Моя невеста расчёсывала светлые пряди девочки, а та держала в руках сосновую веточку и опять что-то жевала.