Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая
Шрифт:
Обладатель мокрого носа толкнул в плечо, и пока я выплывал из депрессивного болота, залился воем и уже метался по салону, грозя повредить кожаную обшивку Hummer H2.
– Вандал! Уймись!
Вдоль дороги разгуливала грациозная мраморная пава. В ступоре я пропустил свой поворот и нарезал круги по окраинам:
– Один лес! На двоих один поселок… Черт!. Я просто убью ее где-то в этих выселках. И все из-за тебя, меховой тигровый валенок. – Мы проезжали по ее бульвару. Пес косился на заветные ворота и хватал носом воздух. – Жак? Нет! Для меня большая
Жак сочувственно смотрел в глаза хозяину и робко вилял хвостом. Но стоило открыть дверцу, питомец вылетел через водительское сидение и, проявляя завидную прыть, уже карьером рассекал апрельский воздух в известном направлении.
– Ах ты паршивец! – Я смирился с тайной страстью, но выдержать официальное знакомство на уровне собаководов было непосильной задачей. Рванул наперехват, свернул на «запретный» бульвар, и объект резко поменялся. Хищник увидел жертву. Цель зафиксирована. Протокол мутации запущен. Дива еще разворачивалась. Подозрительность на ее лице сменялась удивленным узнаванием. «Стоп!» – внутренний императив плавил мозги, а я несся и стонал:
– Не могу остановиться. Прости, я убью тебя…
Предчувствуя атаку, мраморная сука встала на дыбы, загораживая собой хозяйку. Жак затормозил, шарахаясь от разъярённой взрослой собаки.
«Спокойно. Просто измени траекторию», – сквозь хаос жажды я ухватился за тихий голос, пробил навылет останки сугроба и неуправляемым снарядом влетел в кучу мусора, собранную санитарной службой. В сознании – туман, перед глазами – рыхлая каша, в носу – вонь талого снега. Ее запах летучим призраком.
– Окурки, пакеты, дерьмо, тухлая трава. А это… Презерватив, пара иголок от шприцев и женская прокладка?! Твою мать! – Заляпанный в грязи, остатках собачьих радостей, птичьем помете и прошлогодней листве, сноб подробно дактилоскопировал содержание среды, в которую влетел, уткнувшись рылом.
– Гордон, ты – клинический идиот. Вместо царственного аромата смакуешь нечистоты животных. И как посмотрю – не только их?! – зверь аплодировал, а я поднимался на ноги из тошнотворного месива. Притихший пес брел к униженному хозяину, искоса поглядывая на звезду своих подвигов.
«Ты мне ответишь!» – я скрипел зубами, но после пяти минут бесчестия уже матерился вслух, вымещая зло на собаке:
– Поедешь к Барину. И будешь нюхать задницы коров и бегать за гусями!
Себя не блокировал, агрессия сочилась через поры. Жак попал под раздачу. Рыча непереводимые эпитеты, сгреб бессознательного пса с асфальта и, удаляясь с ношей на руках, терял то малое количество энергии, которое еще осталось у монстра, на восстановление питомца. Я шел по аллее и чувствовал ее взгляд. Придерживая собаку, прима моего спектакля молча наблюдала это скандальное представление. Обернулся, в аллее никого. Ускользающий след исчез, словно окончательный плевок в душу.
Все время командировки хищник злился, но промучившись в изоляции голодную неделю, взвыл, сел в первый же поезд и вернулся к шпионажу.
– Ваш кофе, – официантка услужливо поставила чашку с густой ароматной пенкой, стакан воды и отступая, прятала глаза. – Не беспокоить, да.
В тамбуре послышалась возня. Двое загулявших пассажиров, не просыхая с Арзамаса, требовали
Предвкушая встречу, оголодавший хищник сошел на перрон, взял машину со стоянки и проложил прямой маршрут. Часом позже Nissan Patrol бесшумно подъехал к дому Бригов и припарковался в мертвой зоне. Конспирация соблюдена, хищник сконцентрировался: «Ну и где же ты?».
Бриги общались за столом в гостиной, настороженная Ли несла караул у двери. Сама же причина моего унижения отсутствовала.
– Почти полночь! Что она себе позволяет? – сатанея, двинул по колену. Рисковать машиной у дома Бригов было равносильно суициду. Зверь провоцировал:
– Ты – не ее владелец.
– Да по хрен! Я – аномалия. Какое мне дело до логики вообще? Она – моя!
«Ты не появлялся в городе несколько недель. У тебя почти получилось спрыгнуть. Трое бессонных суток в пути. День запоя в вагоне-ресторане. И вместо отдыха ты как бездомный под ее окнами?!» – сорвался в ночь, навестил пару должников, восстановил «душевное равновесие», снова занял свою позицию…
– Три ночи?! – взревел, распугивая собак и дремлющих ворон на высоченных тополях. Саркастичный плевок предварил признаки неуправляемого пароксизма:
– О, пока мы буксовали, девочка вышла замуж или уехала к себе на юг.
Лежа на штурвале, хищник надрывался в параноидальной горячке:
– Она должна быть рядом! – Задыхаясь в припадке, предшествующем мутации, услышал кашляющий скрежет, как смертный приговор:
– Рядом?! А что ты будешь делать, если она и вовсе не вернется?
Автомобиль рванул в неизвестном направлении.
Хищник остывал под первым апрельским дождем и матерился. Самые лестные эпитеты предназначались «музе». Но меня настораживала моя реакция:
– Теперь меня ломает без нее?! – Сдался: «Влечение эволюционировало в зависимость». Но я не мог определить причины, нервно перебирая возможные источники. – И с чего меня так плющит? Животный магнетизм? Гипноз? Моя хеморецепция 14 ? Ее аттрактант 15 ? Просто от нее идет такое зовущее тепло… Я не понимаю, что со мной происходит.
Лихорадило по всем анализаторам. Все сенсорные системы были охвачены: зрение, слух, обоняние. Осязание и вкус вообще были под запретом. Но стоило попасть объекту в зону прямого обнаружения, инстинкты вступали в действие по принципу цепных реакций. Я становился неуправляемым и мог сосредотачиваться только на одном чувстве – седьмом. Проприоцепция 16 . Мышцы действовали скоординировано и безотказно. Спасался бегством. Что и доказал позорным пике двумя неделями ранее.
14
Способность воспринимать химические стимулы в окружающей среде и реагировать на них.
15
Здесь – природное химическое вещество, вызывающие у хищника влечение к источнику запаха.
16
Ощущение своего тела.