Кого ты видишь? Я медиум. Книга первая
Шрифт:
Не сводя виноватого взгляда с аллеи, Жак сел у ног и завыл. Я втянул остатки аромата… И разум поглотило демоническим контролем. Кровавой волной накрыла жажда. Оглушенный аномальным штормом, я скорчился на земле, вцепившись в присмиревшую собаку: «Что это?». Внутри зашипела ржавая гадюка:
– Твое нутро, мой мальчик, твое голодное нутро. Ты – животное, которое не признает законов ни нашего мира, ни своего, не подчиняется духовной иерархии, плюет на субординацию и бунтует даже против своей природы. А девочка – катализатор. Она усугубит кризис и доведет до взрыва. Пфф… и трансформация.
В
– Я не стану монстром. Не убью ее.
– С перерождением ты просто тянешь время. А девочка обречена. Не ты один по ней глотаешь слюни. Тебя опередят другие. Эфир для всех. Твой нюх, хоть, и аномально развитый, но еще не совершенный… – зверь по-отечески отчитывал мятежного адепта. – Ты чувствуешь лишь запахи, читаешь мысли. А я, мой мальчик, – дух. Знаю и времена. И сроки. И знамения…
Контуженый металлическим скрежетом, я взревел, напугав собаку:
– Не отдам! Она – моя! – Во мне боролись жажда и человеческое начало. И в данный момент, захлебываясь в ревности, человек не уступал монструозной натуре.
Зверь фыркнул:
– Хищник не может находиться вместе с жертвой – это биологический закон.
– Я буду исключением. Парадоксом. – Уровень адреналина падал. Я повис на стволе и четко осознал весь груз ответственности за свою карательную акцию: «Заносчивая стерва?!». – В какой же я клоаке! Исправить! Немедленно исправить. Я ж загибаюсь без нее! – Безотчетно пролетел в формации 18 аллею. В ушах:
18
Формация – аномальное перемещение, режим, в котором медиумы передвигаются с огромной скоростью в нашем измерении.
– Ты агрессор! Убей ее! Утверди свой ранг! Или ты решил продать свое княжеское первородство? Пренебречь инстинктом?! – Я выпал на ее бульваре, демон зло отрезал. – Смирись! У такого социопата нет шансов.
Мы брели с Жаком понурые и надломленные раскаянием. Фонари отключены, дождь усилился. Собака прижимала глубоко купированные уши и ежилась от сырости. А я молился, чтобы снова не сорваться на Парковую,8. В голове заноза: «Больно. Ей было больно?! Ну почему я ее не просканировал? Кого звала? Кого просила?». Добрался до дома. Промок, классически в грязи и со слюнявыми разводами на джинсах, куртке и физиономии. Жак – не в лучшей форме. Нас ждали душ и четыре скрепки на лопатке и груди. Через час пес соскочил с дивана и, отряхиваясь, попытался расстаться с нашивками на шкуре.
– Жак, гордись, нить для пластической хирургии. Даже не останется следа. – Налил коньяку, сходил за лимоном, сел к камину. Жак получил пару сосисок в качестве десерта. Убив за считанные минуты свою премию, заметался перед дверью. – Приспичило? Что ж у тебя за анатомия такая? Сквозная кишка или прямая? Сразу на выход, даже негде не задержалось? Ну, идем…
Приоткрыл дверь. Жак пронесся мимо, отпихивая меня тяжелым задом. Я усмехнулся и подставил лицо ночному крапу. На душе погано. На улице сыро. Темень. Два часа ночи, а мне не до сна. Жак унюхал возле самой ограды какую-то гадость и возвращаться не собирался. Я только удовлетворил аномальную
– Жак, ко мне. Фу! Плюнь. Что ты там нашел? – Избавил питомца от старого пакета из-под чипсов, который он уже успел натянуть себе на морду, взял на поводок, медленно побрел к дому. Автоматически потянул носом воздух, настроился на ее образ и вместо щекочущего нервы, тремора получил под дых.
– Она – не катализатор!
– Ты меня пугаешь, – зверь закашлялся. Жак все еще брел прежним курсом, но тут же дернулся, прикованный к «свае», одиноко вкопанной на брусчатке. А я усваивал шокирующую информацию:
– Я в шаге от окончательного превращения. Хожу по краю который год. И в этот момент появляется она – самая совершенная провокация для монстра! Зачем?
– Чтобы сделать событие торжественным, а сам процесс незабываемым.
– Сдохни, тварь! – двинув по лбу, абстрагировался от демонического присутствия. – Я сопротивляюсь. Значит, у меня есть выбор. Кто я? Монстр или человек? Камилла – шанс. Последний шанс остаться человеком! – хищник смеялся в небо. – А я хотел ее убить? Убить Божественное вмешательство в мое существование?! – распугивая округу диким хохотом, продвигался к дому. Собака прижимала уши и тревожно косилась на хозяина. – Этот хрупкий человечек – мой путь назад. Идеальный стимул, чтобы бороться дальше. – Удержавшись от звонка, открыл фотогалерею в телефоне, впился глазами в ее образ. – Обещаю, я не сдамся.
Глава 6. Инцидент
Закрываясь от настойчивого мокрого носа, оживала после сонного паралича:
– Ли? – Трогательно слизнув слезы с щек, четвероногая подруга села напротив и выгнула шею, приглашая к диалогу. Я всхлипнула. – Как же больно…
Взгляд обшаривал пространство в надежде на ничтожную зацепку, чтобы побороть эмоциональный криз. У мольберта скорбно застыло диковинное сооружение из подарочных коробок. Помпезные цветы в вазонах. Стол под мишурой глянцевых открыток… А дыхание уже сбивалось от душевной боли.
– Ты еще в постели? С приятным пробуждением! – Стук в дверь, и я успела спрятать заплаканное лицо в подушки. Сияющая мама поставила на пол внушительную икебану из белых роз. Я недоверчиво рассматривала цветочный реквизит, громоздко возвышающийся посреди эркера и молчала. Это вторжение мне совсем не нравилось. Но Тамара Львовна не стала ждать реакции и лукаво повела бровями идеальной формы. – Прислали рано. Инкогнито.
Вяло улыбнулась, а искушенный флорист уже серьезно исследовала бутоны:
– Обожаю интриги. Похоже на тайное послание. А это что? Орех?! Да это признание вины! И гиацинты пурпурные. Сгорают от стыда. Так… Тебя кто-то вчера обидел? – мама прервала «экспертизу» и бросила на тихую дочь цепкий взгляд. Увлеченно поправляя петлю на шее Лики, я равнодушно пожала плечами:
– Никто не выделялся. Все были идеальны. И одинаково назойливы. – Я сознательно спровоцировала родительское недовольство, отвлекая Тамару Львовну от озноба и глаз, опухших за тяжелую ночь кошмаров. Уловка сработала. Мама не посчитала ответ исчерпывающим, поджала губы и взяла реванш: