Коготь берсерка
Шрифт:
Даг очнулся, когда Юхо оттащили. Лалле, Тууле и двое незнакомых парней стояли над ним. Он видел их склонившиеся растрепанные головы на фоне белесого неба. Где-то высоко-высоко, над грядой перистых облаков, проплывал гусиный клин.
– Не ходи больше здесь, понял? – ровно сказал Лалли и добавил пару непонятных слов.
Даг тяжело сел. В боку стреляло, колено ныло, во рту скопилась кислая слюна. Левая бровь потихоньку наползала на глаз.
Юхо тоже сказал что-то обидное. Парни засмеялись, отвернулись и пошли, одобрительно хлопая Юхо по спине. Только Тууле не смеялась. Она смотрела на Дага и молчала. Северянин
– Эй, стой, кусок свиного дерьма!
Юхо обернулся как раз вовремя. Суковатая дубина, заросшая мхом, опустилась ему на темечко. Раздался хруст, а за ним – сдавленный крик Тууле. Прогнившая дубина в руках Дага переломилась. Северянин чертыхнулся, отбросил ее и кинулся на врага с голыми руками. Но Юхо досталось крепко. Он зашатался, упал на колени.
Парни накинулись на Дага сворой, опрокинули в мох, скрутили руки. Лалли не без труда отодвинул визжащего Тойве, тот норовил ткнуть Дагу копьем в глаз. Кроме Тойве и младшего братишки Юхо, откуда ни возьмись появились еще трое. Низкая девочка, такая же черноволосая, как Тойво, похожая на граченка, и двое узкоплечих, белобрысых парней. Эти двое молча схватили Дага за руки и прижали к земле.
– Зачем ты напал? Ты же лежал... вот так, – Лалли показал, как лежал Даг. Слов вожаку шайки явно не хватало. – Ты не можешь драться, ты... он тебя победил. Все. Ты должен... слушаться. Исполнять волю.
Скосив глаз, Даг поглядел на «победителя». Шишковатой голове Юхо сегодня явно не везло. Бедняга стоял на четвереньках, тряс башкой и кашлял. Затем его вырвало.
– Ты слышишь? Эй, слуга вельвы, слышишь?.. – опять непонятные слова.
Лалли присел на корточки, опрометчиво наклонился слишком близко. Даг рванулся, освободил левую руку из захвата. Пнул левого белобрысого каблуком в голень. Тот охнул, откатился, обняв больную ногу.
– Ай, ай! – завопила маленькая девчонка.
Северянин ударил Лалли растопыренной пятерней в нос. Жгучая боль от выбитого пальца молнией пронеслась по телу. Лалли схватился за глаз, завертелся ужом.
– Бей его! Держи!.. – Тойво ругался на противном языке саамов. – Он Лалли глаз выбил!
Даг схватил копье Тойво, дернул на себя. Тот не удержался на ногах, рухнул поперек, придавив второго белобрысого парня. Маленький брат Юхо голосил, как девчонка. Тууле прыгала вокруг и что-то выкрикивала. Юхо наматывал вокруг макушки тряпку. Его и без того бурые волосы от крови и грязи слиплись в комок.
– Ага! Вот тебе, сын гадюки! – Эти слова Северянин понял, дальше перестал понимать. Лалли вернулся к нему с обоими целыми глазами, но с распоротым веком, и очень злой.
Даг встретил его копьем. Лалли едва не распорол живот. Точнее – наткнулся на острие, но вовремя отпрыгнул назад. Тойво кинулся за своим копьем. Левый белобрысый забыл о своем колене, оскалился и врезал Северянину в лицо ногой. Даг чудом успел отвернуться, удар пришелся в затылок.
Юхо вскочил, забыв про свои занозы в голове. Двоим Даг противостоять не мог, особенно когда его правую руку держали. Теперь они навалились хором, принялись пинать ногами и что-то выкрикивать. Сквозь боль и враждебный гомон Дагу казалось, он различает тонкий голосок Тууле. Кажется, она пыталась урезонить своих дружков.
– Будешь снова тут? – Лалли тяжело дышал, держа Дага за горло. От волнения парень сам путался в свейском языке. – Не ходить тут, будешь?
Даг собрал во рту слюну. На последний плевок ему хватило сил – враг нагнулся почти вплотную.
Затем небо вспыхнуло, и мир опрокинулся в темноту.
Глава восемнадцатая
В которой вертятся дохлые мыши, Говоритель закона делает выбор, а конунг дает имя сыну
– Гляди сюда... – Вельва крутила что-то на нитке. – Сюда гляди, глаз не отводи, пой со мной, по краю пойдем, по мокрым лугам пойдем, по тихим водам пойдем, по пустым яйцам пойдем, по упавшим звездам... лежи тихо, я сказала!
Даг попробовал спустить ноги с лежанки, но оказалось, что его завернули в шкуру. Примерно как паук заворачивает доверчивую муху в кокон. Под шкурой парень оказался голым и натертым жаркой пахучей мазью. От мази по коже разливалось тепло, слегка пощипывало, но места побоев не саднили, как раньше.
– Как... я... потре... – Даг хотел повиниться, что потерял ценные корешки.
– А ну, молчи! – сменила тон вельва. – Благодари лесовика, это он меня вывел на лосиную тропку. Хвала громовику, он осветил мне путь молниями, я вовремя нашла тебя. Эти подлые лягушата сбежали... Я сделаю так, что у них вытекут глаза! Я нашлю червей в их животы...
Она продолжала крутить на толстой нитке двух засушенных мышат.
– Не... не надо... – Даг убедился, что руки и ноги слушаются, зато гортань, язык и губы совсем вышли из-под контроля.
Но скоро выяснилось, что дело не в ушибах. Пиркке напоила его чем-то горячим и терпким, отчего горло онемело окончательно. По щекам и шее побежали крошечные колючки, стены избушки расплылись и стали медленно вращаться. Не вращались только слезящиеся глаза колдуньи.
– Я нашла твое прошлое, мальчик... Я нашла, я обещала тебе... Пиркке умеет держать слово. Пиркке Две Горы никогда не обманывает. Не бойся, попей еще, дыши, дыши и смотри на огонь.
В первые минуты ничего не произошло. Огонь плясал как обычно. Как он пляшет в тысячах других очагов, в домах могучих бондов и нищих рыбаков.
А потом что-то случилось. Пламя придвинулось вплотную, вместе с шепотом вельвы. Шепот все глубже проникал в уши, а алые языки – все глубже вылизывали глаза.
И Даг увидел...
...Той ночью Говорителю закона предстояло умертвить ребенка.
Говоритель закона немало повидал. Старше его в крепости Йомборг был только Олав из клана Щуки. Могучий конунг Токи сделал для старика исключение, ведь в крепости не дозволялось жить никому старше пятидесяти лет. Но в отличие от дряхлого Олава, Говоритель закона Торгейр исправно выполнял свои обязанности. Несмотря на ломоту в костях и боль от старых ран.
Торгейр последний раз прикоснулся языком к жертвенной чаше Одина и поднялся с колен.
Сегодня миновало восемь месяцев с того дня, как слепой тул, живший под капищем бога Ньяда, предсказал гибель своего покровителя. Тулы часто плели всякую чушь, потому что пили отвары из дурных грибов. Они верно служили своим богам, однако судьбу открывали далеко не всякому. Не так давно они предсказали могучему ярлу Токи рождение сына через шесть месяцев и поимку золотой рыбы. Еще они предсказали, что сын ярла убьет свою собственную мать.