Кольцо Харона
Шрифт:
Если почва снова встанет дыбом, купол может не выдержать удара. И тогда… Нужно срочно вывести их отсюда; спуститься вниз, в город, наверняка уже взбудораженный, словно потревоженный муравейник.
Люсьен сообразил, что внизу еще не знают про Землю.
Земля. Боже всемогущий, Земля! Люсьен сноба обвел взглядом испуганных людей, столпившихся вокруг него. Земляне. Главное сейчас — не дать безумию завладеть ими, зафиксировать мысли на том, что случилось с их планетой. Необходимо сосредоточить их внимание на непосредственной опасности.
Люсьен медленно встал и широко расставил ноги, приняв осторожную позу человека, готового к тому, что земля вот-вот уйдет из-под ног.
— Прошу всех внимательно меня выслушать, — в его голосе был металл, и люди притихли, поворачиваясь к нему. «Успокоить их. Приуменьшить опасность». — Вам ничего не угрожает, но правила безопасности требуют эвакуировать людей из купола даже при малейшем сотрясении почвы.
Толчок, который они только что испытали, был далеко не «малейшим», но Люсьен добросовестно стремился выполнить задачу.
— Будьте добры, встаньте цепочкой и спускайтесь друг за другом по лестнице. «Предупредить о том, что внизу суматоха». — Пожалуйста, учтите, что внизу все тоже испытали толчок, так что там может оказаться неспокойно.
«Замечательно, теперь они готовы ко всему, но это не значит, что они не сорвутся сразу же с тормозов, увидев, в каком волнении пребывают аборигены. Паника заразительна. Как не дать им поддаться безумию и не внушить его другим? Ну, конечно, надо воззвать к их гордости».
— Люди внизу испуганы, вы тоже испугались, но мы не дадим страху овладеть нами. Покажем всем, что земляне в тяжелом положении могут вести себя так же мужественно, как луняне. А сейчас пошли, быстро.
Люсьен спрыгнул с возвышения и пробрался вперед к выходу. Он стал пропускать людей по одному вниз и был приятно удивлен, как все стараются ему помочь. В голове очереди он заметил спокойную на вид молодую женщину. Он взял ее за руку. Как ее зовут? Дебора, да, Дебора.
— Послушайте, Дебора, — сказал Люсьен, — нам с вами нужно сделать так, чтобы мы все вместе вернулись в гостиницу. Задержите людей на открытой площадке у выхода, а я возьму на себя отстающих.
«Если мы дойдем до выхода», — Люсьен прекрасно знал, во что могло превратить лунотрясение ведущий от купола в Центральный город тоннель. Обвал, перепад давления, пробка — и они попались. Он выбросил из головы эту мысль. Сейчас надо только помочь всем сойти вниз. В суете и заботах он даже забыл про главное: Земля пропала.
Диана Стайгер боялась сойти с ума. Небо вспыхнуло ослепительной белизной, белизна нахлынула, захлестнула и вдруг исчезла — вместе с небом. Корабль закачался, словно пьяный, бешено завертелся на месте, закувыркался, падая непонятно куда. Диана справилась со взбесившимися рычагами управления и выровняла «Лошадку» по всем трем осям. Корабль вновь обрел устойчивость, и Диана в ужасе вгляделась в замершую картину. Эта белизна, которая, внезапно заполонив все, втянула в себя привычные звезды и тоненький серп Луны. По небу рассыпались новые, другие звезды. От прежней Вселенной напоминала лишь Земля и уродливый корпус ОбнаПура.
И тут последовала повторная вспышка, и белизна снова ринулась на Диану.
Нет, это была не белизна, а пустота. На долю секунды пустота показалась Диане черной бездной, но потом она поняла, что ошиблась. Ничего черного не было. А была либо ослепительная белизна, либо туман, пробравшийся непостижимым образом сквозь стекло иллюминатора и окутавший мозг Дианы. Но что бы это ни было, небо над кораблем вспыхнуло вновь. На этот раз «Лошадка» удержалась на месте. Перед Дианой открылась еще раз изменившая свой облик Вселенная. Снова незнакомое небо. Без Луны, без Верхнего Нью-Йорка, без привычных созвездий.
Но по крайней мере это было настоящее небо со звездами, а не черт знает что. Диана проверила хвостовые камеры. Позади и чуть ниже корабля светлая сторона Земли вдруг стала темной, едва заметной в мерцании звезд. Солнце исчезло? Прежде чем Диана успела удивиться этому превращению, новое небо опять куда-то провалилось. Невидимый кулак снова толкнул корабль, и «Рабочая лошадка» опять потеряла равновесие, завертелась, как сумасшедшая. Только Диане удалось выпрямить корпус корабля, как появилось еще одно новое небо. И белизна, и безумные кувырки. Потом настоящее небо. А затем все повторилось опять, весь этот кошмар.
Опять.
И опять.
И опять.
Небо вокруг корабля беззвучно громыхало, взрывалось, исчезало, разрушалось и восстанавливалось, и так много раз. Рассудок подсказывал Диане, что такие катаклизмы должны происходить с оглушительным грохотом, что корабль должен разлететься в щепки, не выдержав ударной волны, но вакуум не пропускает акустические колебания, и ужасное действо разворачивалось перед глазами Дианы в полном безмолвии.
Но нет, не совсем в полном. С каждым переходом от пустоты к небу, к трехмерному пространству осязаемой Вселенной, Диане чудилось, что она слышит и чувствует, как корабль мелко вздрагивает от еле слышного низкого гула.
У нее появилась мысль, что она просто свихнулась. Потому что в космосе, в пустоте невозможен звук. Невозможен? Это если она в обычном космосе. А что такое необычный космос?
Диана с опозданием поняла, что каждый сигнал тревоги на пульте управления «Рабочей лошадки» сопровождается светом и звонком. Она не решалась выпустить из рук рычаг управления и отключить сигналы. За иллюминатором по-прежнему бесновалась круговерть: белые, красные и бело-голубые звезды сменяли друг друга. Нет, не звезды, это было множество солнечных дисков, расположенных достаточно близко; их было хорошо видно, они ослепляли своей яркостью. Диана включила хвостовой монитор и увидела Землю, освещенную странными звездами, которых здесь не должно было быть.
Полагаясь больше на чутье, чем на логику, Диана включила передние двигатели «Рабочей лошадки» и попятилась от вертящегося яростного неба назад, под защиту родной Земли.
Черт! С передними двигателями что-то неладно. Наверно, первый удар повредил их; Диану швырнуло влево. Она не сдавалась, включила левые двигатели и сумела почти по прямой отлететь назад. Нос корабля слегка отклонился от курса, и Диана позволила «Лошадке» немного покрутиться. Пусть, силы Диане еще пригодятся. Снова возникла белая стена. На этот раз нос «Лошадки» смотрел немного в сторону, и Диана увидела край стены, резкую границу между ничем и обычным пространством. Диану вдруг осенило: может быть, пустота стоит на месте, а она сама, кувыркаясь, проваливается в открывающиеся в космосе дыры?