Кольцо (Кольцо Кассандры)
Шрифт:
— Пока не стоит. Вот если ему станет хуже…
Фрейлейн Хедвиг кивнула, довольная тем, что ее воспитанник проявляет такой патриотизм.
— Он у нас хороший мальчик.
Ариана обезоруживающе улыбнулась и поцеловала воспитательницу в щеку.
— Исключительно благодаря вам.
Фрейлейн Хедвиг порозовела от удовольствия.
— Может быть, принести ему чаю?
— Нет, не стоит. Я сама приготовлю ему чай. Чуть поз-, же. А пока пусть поспит.
— Ну хорошо. Если понадобится моя помощь, немедленно позовите меня.
— Непременно. Спасибо.
— Не
И фрейлейн Хедвиг удалилась.
Она появлялась в тот день еще трижды, всякий раз предлагая свою помощь. Ариана отвечала, что Герхард проснулся, немного поел и снова уснул. Наконец наступила ночь.
Оставалось продержаться еще сутки, а потом вернется отец и все устроится. Он скажет, что сам отвез Герхарда на призывной пункт, и комедия будет окончена. Продержаться еще двадцать четыре часа, и все. Послезавтра вечером их с отцом здесь уже не будет.
Поздно ночью Ариана, чувствуя себя бесконечно усталой и разбитой, спустилась вниз по лестнице. Этот день дался ей нелегко — все время приходилось дежурить у двери, отбивая «атаки» Анны и фрейлейн Хедвиг. Неудержимо захотелось хотя бы на несколько минут отлучиться с опостылевшего третьего этажа. Ариана зашла в кабинет отца, остановилась возле погасшего камина. Неужели Вальмар был здесь еще утром? Именно в этой комнате они наскоро попрощались. Без него кабинет выглядел безжизненным — бумаги аккуратно сложены на столе, книги ровными рядами стоят на полках. Ариана подошла к окну, посмотрела на озеро, вспомнила прощальные слова отца: «Ни о чем не тревожься. Послезавтра я вернусь. С Герхардом все будет в порядке».
— Я волнуюсь не о Герхарде, а о тебе, — сказала она тогда.
— Не говори глупостей. Неужели ты не доверяешь своему старому отцу?
— Доверяю. Больше всех на свете.
— Вот и хорошо. Я тоже бесконечно тебе доверяю. И поэтому, моя дорогая Ариана, я покажу тебе кое-какие вещи, которые в один прекрасный день могут оказаться очень кстати Думаю, тебе пора это знать.
Он показал дочери потайной сейф в спальне, еще один в большой библиотеке и, наконец, маленький сейф в спальне Кассандры, где по-прежнему хранились все ее драгоценности.
— Когда-нибудь все это будет принадлежать тебе.
— Почему ты решил сказать мне об этом сейчас? — дрогнувшим голосом спросила Ариана, и на глазах у нее выступили слезы.
Ей не понравилось, что отец выбрал именно этот момент, чтобы посвятить ее в подобные секреты.
— Потому что я люблю тебя, потому что я должен быть уверен, что в случае чего ты не пропадешь. Если дело примет скверный оборот, ты скажешь им, что ни о чем не знала Ты думала, что Герхард заперся у себя в комнате наверху. Говори им все, что сочтешь нужным. Лги. Главное — защити себя.
Тебе помогут ясная головка и вот это. — Он показал ей карманный пистолет и несколько пачек купюр. — После поражения Германии эти деньги утратят всякую ценность, но камни и золото всегда будут в цене.
Еще он показал Ариане томик Шекспира, где в потайном отделении хранились кольцо с крупным изумрудом и перстень с бриллиантом, который Кассандра всегда носила на правой руке. Ариана непроизвольно потянулась к нему,
— Кассандра всегда носила его, — с грустью произнес отец, неотрывно глядя на перстень.
— Да, я помню.
— Правда? — удивился он. — Итак, ты знаешь теперь, где кольца. Воспользуйся этим перстнем, если возникнет необходимость. Считай, что это будет дань памяти твоей матери.
Вспоминая слова отца, Ариана со вздохом подумала, что надо ложиться спать — ожидание в пустом кабинете никоим образом не приблизит долгожданный миг встречи. А утром снова надо рано вставать, чтобы занять пост у двери Герхарда — домогательства фрейлейн Хедвиг наверняка возобновятся с новой силой.
Она выключила свет, прикрыла дверь и поднялась по лестнице к себе.
А в это время поезд, на котором ехали Вальмар и Герхард, стоял на вокзале в Мюльхайме. Утомленный долгой дорогой, юноша уснул и не просыпался уже четыре часа. Во сне лицо его казалось невинным, совсем детским. С момента отъезда из Берлина прошло двенадцать часов. Несколько раз в вагон входили военные, дважды они заглядывали в купе и проверяли документы. Вальмар называл Герхарда вслух «мой юный друг», документы у них были в порядке. Объясняясь с проверяющими, фон Готхард произносил слова на простонародный манер, держался робко и почтительно. Герхард помалкивал, пугливо поглядывал на солдат. Один из них шутливо потрепал его по волосам и пообещал, что скоро он тоже станет военным. Мальчик изобразил радостную улыбку, и патруль двинулся дальше.
Остановка в Мюльхайме была короткой, в вагон никто не сел, однако Вальмар решил, что пора будить сына — скоро Лерах, конечная остановка. Девятимильная прогулка по ночному холоду поможет ему окончательно проснуться. Самое трудное — пересечь границу и пораньше добраться до Базеля. Оттуда до Цюриха они доедут на поезде. Там Герхард будет в полной безопасности, и Вальмар сможет пуститься в обратный путь. Два дня спустя он вернется в Цюрих с Арианой, и тогда все втроем они отправятся в Лозанну.
Фон Готхарду не терпелось поскорее вновь оказаться в Берлине, с Арианой. Девочке наверняка сейчас приходится несладко. Но важнее всего сейчас доставить Герхарда в Цюрих. Итак, сначала Лерах, потом ночной марш. От Мюльхайма до Лераха по железной дороге было восемнадцать миль — полчаса езды. Герхард еще сонно потягивался и протирал глаза, когда поезд прибыл на станцию. Дальше состав не шел.
В половине второго ночи многочисленные пассажиры ступили на перрон. У Вальмара, успевшего отвыкнуть от ощущения твердой земли под ногами, дрогнули колени. Он не сказал об этом сыну, а лишь натянул на глаза шапку и поднял воротник. Они зашагали к станции. Ничего примечательного — просто старик и подросток возвращаются домой после поездки по железной дороге. Одеты они были очень просто, и никто не обращал на них внимания. Вальмара могли бы выдать холеные руки и ухоженные волосы, но в вагоне он так и не снимал шапку, а руки как следует вымазал грязью еще на берлинском вокзале, — Проголодался?