Колдовская любовь
Шрифт:
Огромный черный конь недоверчиво фыркнул:
«Брианна? Эта милая нежная девушка? А знаешь ли, что мы быстро становимся друзьями? Она теперь энает мою слабость к хрустящему сахару и держит немножко для меня в мешочке у пояса…»
«Хватит! — Эйдан предостерегающе дернул поводья. — Ешь свой хрустящий сахар, пока у тебя зубы не выпадут, но о Брианне больше ни слова! Это мое дело, и тебя оно не касается!»
«Тогда позаботься о ней сам, тупой упрямец! Твоя жена замерзла до полусмерти, она простудится и заболеет. Даже у моих двоюродных братьев, мулов, больше мозгов, чем у тебя. А они такие тугодумы!»
При этих словах боевого товарища Эйдан круто обернулся в седле. Под безжалостным моросящим дождем на скользкой топкой грязи кобыла Брианны отстала ярдов на тридцать. Маленькая мокрая фигурка девушки сгорбилась над лошадиной гривой. Даже с такого расстояния можно было различить ее бледное лицо и посиневшие губы. Она дрожала всем телом.
Выругавшись, он повернул Люцифера и галопом поскакал к ней. Остановив коня рядом с ее лошадью — копыта Люцифера заскользили на глине, — он рявкнул, не выбирая слов:
— Это что? Пытаешься простудиться, чтобы не пустить меня вечером к себе в постель? Можешь не тратить сил. У тебя вид мокрой крысы. Мою похоть этим не возбудишь.
Медленно-медленно, словно это требовало нечеловеческих усилий, Брианна подняла голову. Вид у нее был измученный, замерзший, но огонь строптивости еще не погас в ее глазах.
— Благодарю вас, милорд, за комплимент относительно моей внешности, — прошептала она. — Но почему вас возмущает то, что я не жалуюсь на холод и сырость? Что вам не нравится? Я думала, вы оцените хорошую спутницу, особенно в первый день нашего путешествия.
При этих словах чувство вины захлестнуло Эйдана. Он был так зол, так обижен на Брианну за то, что она его отвергла накануне, что намеренно не обращал внимания на непогоду и на то, как плохо было ей. А ведь она была всего лишь девчушкой, а не закаленным в походах воином вроде него.
— Ты и стала хорошей спутницей, — мягко признался он. — Я вел себя как бесчувственный чурбан, держал тебя на дожде и холоде. Давай-ка свернем в лес. Там наверняка есть какое-нибудь убежище. Бессмысленно и дальше мокнуть под дождем. — Он наклонился к ней, собираясь взять поводья ее кобылы.
Брианна дернула поводья, отводя свою лошадь от Эйдана.
— Только не надо обращаться со мной, как с балованной дамой. Мы оба знаем, что это неправда. — Посиневшие губы сжались. — Не бойтесь, милорд. Я выдержу столько, сколько и вы!
Растерянность, раздражение и вновь чувство вины, и еще добродушное веселье охватили Эйдана при виде такого храброго вызова. Пожалуй, больше всего растерянность. Нельзя было не почувствовать невольного восхищения мужеством, терпением и настойчивостью этой девушки. Брианна могла не хотеть его в качестве любовника, но не из-за страха перед его демонической репутацией.
— Ладно, во всяком случае, мое терпение на сегодня иссякло, — произнес он, указал на лес, простиравшийся по левую сторону дороги. — Если хочешь, следуй за мной, леди.
Не дожидаясь ответа, Эйдан повернул Люцифера и поскакал к деревьям. Брианна провожала его взглядом. Внутри все кипело от негодования. Святая Матерь! Он что, собирается все время их поиска дуться на нее за вчерашний отказ?
Вздохнув, она покачала головой и тронула свою лошадь. Просто поразительно, как раскрывается этот человек с каждой минутой их пути. И это все очень сильно осложняет. Можно подумать, что она оскорбила егомужскую гордость.
Внезапно до нее дошло, что так оно и было. А может быть, она ранила его чувства? Ведь он наверняка знал, насколько привлекателен внешне? Женщина могла отвергнуть его только по одной причине: из-за его дьявольской репутации. По крайней мере, Эйдан явно так и грешил. Какая досада! Святая Матерь! Меньше всего ей хотелось, чтобы Эйдан думал, будто она до сих пор считает его страшным… злобным… проклятым! Он же поверил ей, ее прекрасным рассуждениям о том, что он должен вернуться к людям, открыть свое сердце дружбе. А потом она взяла и отвернулась от него… в брачную ночь!..
Возможно, ее решение утаить от него правду об их близком родстве было ошибкой. Она должна была рассказать ему все до того, как они поженились, не боясь последствий. В своем стремлении помочь ему и уговорить взять с собой в поиск она скорее всего нанесла ему больше вреда, чем пользы.
Но обратно ничего не вернешь. И он сам виноват, что она ничего ему не сказала. Зачем он упрямо отказывался верить Оленусу? Неужели так трудно было понять, что без нее ему не обойтись? Брианна тихонько вздохнула. Все так сильно усложнилось.
Она поглядела на Эйдана, и вид его широкоплечей фигуры снова наполнил ее странной томительной мукой. «Да, — мрачно подумала она. — Все слишком сильно усложнилось». А больше всего ее чувства к нему.
В чаще леса они нашли заброшенную хижину. Никто не жил в ней уже много лет. Крыша безнадежно протекала, но большой участок перед полуразвалившимся очагом был более менее сухим. Эйдан разломал остатки двух деревянных стульев и стола на растопку, и вскоре огонь запылал. Затем, пока он в сарае рядом с хижиной расседлывал лошадей и кормил их, Брианна разделась, вытерлась и надела сухую тунику и бриджи, мокрую одежду повесила перед очагом, а сапоги поставила как можно ближе к огню.
К возвращению Эйдана в маленьком котелке уже кипел суп. На чистой салфетке лежали небольшая буханка хлеба, сыр, несколько яблок и груш, стояли тарелки и чашки. Топая сапогами и отряхивая плащ, вошел Эйдан. Брианна подняла на него глаза. Он встретился с ней взглядом и тут же отвернулся.
Стащив с себя куртку, кольчугу, рубашку, он уселся на шаткую скамью и, прислонившись к стене, начал снимать сапоги. Сапоги были мокрые и стаскиваться не желали. Брианна, пряча улыбку, смотрела на его мучения. Наконец не выдержала и подошла к нему.