Колдовская любовь
Шрифт:
— Значит, нам понадобится много времени, чтобы наверстать упущенное, — лукаво улыбнулась Брианна. — Так что поторопись. Хоть опыта у меня нет, но зато имеются естествен-ные желания, которые жаждут удовлетворения.
Он покачал головой, дивясь ее наивной и нежной страстности.
— Ты самая замечательная женщина на свете… во всех отношениях.
— Да, милорд. — Она недвусмысленно посмотрела на постель.
Эйдан заметил это и, круто развернувшись, в несколько быстрых шагов оказался у кровати. Затем, бережно поставив ее на пол, он повернул к себе спиной.
Хотя его дрожащие пальцы быстро справлялись с
Он потянул платье вниз, и оно упало шелковой лужицей к ее ногам. Быстро сняв заколку с косы, Эйдан ловко распустил ее волосы и, запустив пальцы в шелковые пряди, провел ими по всей длине, пока золото локонов не заструилось по ее груди, плечам и спине.
— Какая красота, — бормотал он, накручивая на палец длинный локон. — Какая же красота!
Затем он привлек ее к себе и поцеловал долгим, глубоким, крепким поцелуем. Его мощные мускулистые ноги тесно прижались к ее ногам. Его грудь почти расплющила нежно-упругие холмы ее грудей.
Но что бы ни делал Эйдан, Брианна пылко отзывалась на каждое его движение.
Кровь жарко забурлила в его жилах при мысли о том, что сейчас она, обнаженная, будет лежать под ним и ее стройное тело, ее бедра будут вздыматься навстречу. Эта воображаемая картина взбудоражила его еще больше. Ладонь накрыла высокую пышную грудь. Пальцы нашли сквозь тонкое полотно сорочки ее сосок и легкими движениями довели до твердости камешка. Она задохнулась от внезапного наслаждения.
При этом нежном женственном стоне Эйдан обезумел. Одним рывком он разорвал на ней рубашку и обнажил груди, затем, мгновенно склонив голову, поймал губами сосок и сильно втянул в себя.
Брианне почудилось, что она сейчас сойдет с ума от необычайного изысканного наслаждения, которое пронзило ее насквозь, от груди до самого средоточия ее женственности. Ее тело ожило и затрепетало в его объятиях. Плотный туман страсти поглотил ее. Она вдруг ощутила неодолимую потребность почувствовать его всей кожей, всей плотью своей прижаться к его телу.
Руки ее сами собой ухватились за тунику и стали нетерпеливо дергать, пытаясь стащить ее.
Эйдан засмеялся хриплым задыхающимся смехом:
— Поосторожней, девочка, или ты порвешь на мне одежду.
— Так помоги же мне! — воскликнула она. — Я хочу тебя видеть и чувствовать.
Он бережно отвел ее руки и через голову стащил с себя тунику. Брианна восторженно выдохнула. Ее лечение действительно сотворило чудо. На теле у него больше не было видно ни раны, ни царапины, не осталось никакой красноты, никакого намека на воспаление.
Эйдан был просто великолепен: начиная с широких прямых плеч до мощного литого торса, плотных тугих мышц живота и поджарых узких бедер. Перед ней стоял невероятно мужественный , дьявольски привлекательный мужчина. Сердце Брианны переполнилось гордостью.
Он принадлежал ей. Ее муж. Спутник жизни. Сейчас они разделят с ним ложе. Наконец-то она завоевала его доверие и, по крайней мере, капельку привязанности. На большее она и не надеялась. Пока.
Качнув плечами, Брианна мгновенно сбросила с себя сорочку. Та
— Если позволите, милорд, я постараюсь не разорвать их.
— Будь они прокляты! — прорычал Эйдан, чуть ли не сдирая их с себя.
Взгляд ее опустился на перекатывающиеся мышцы живота и ниже, где из темных курчавых волос вздымался мощный жезл. Она с трудом глотнула и поспешно подняла глаза.
— Ну что, я, наконец, напугал тебя? — тихо поинтересовался Эйдан.
Мягкая интонация его вопроса вернула Брианну к реальности. Она любила Эйдана, верила ему безгранично. Ничто в нем не пугало ее, даже мощное свидетельство его возбуждения. Даже оно принадлежало ей, только ей и предназначалось, и она отчаянно затрясла головой:
— Нет, Эйдан, меня в тебе ничто не путает!
–
Протянув к нему руки, она позвала: — Иди ко мне, возьми меня, прижми крепче. Только так я обрету уверенность в тебе… во всем.
Эйдан привлек ее к себе. Упругие волоски на его груди, руках, ногах вжались в ее кожу, шершавые и восхитительно возбуждающие. Его мужская плоть упиралась ей в живот, пульсируя, толкаясь своей бархатной твердой гладкостью. Брианна прильнула щекой к его бурно бьющемуся сердцу и удовлетворенно вздохнула.
Однако взаимная жажда, потребность друг в друге, томительное притяжение нарастало в них, и сдерживать его было уже невозможно. Быстрым движением Эйдан сбросил с постели покрывало и опустил на нее Брианну. Он опустился над ней на колени и склонился к ее груди, покусывая и трогая языком сочные гроздья, пока она не стала, мучительно стеная, извиваться в самозабвенном неистовстве. Он погрузил пальцы в темные завитки, охранявшие средоточие ее женственности, и нашел среди влажных мягких складочек потаенную суть. Твердыми, уверенными касаниями он начал ласкать ее. Брианна считала, что не может быть ничего более волнующего, чем вид Эйдана, прикосновение его тела или сладостное блаженство его рта на губах и груди. Но это совершенно новое ощущение…
Она почувствовала влагу под его пальцами и вцепилась в него, внезапно охваченная беспредельной жаждой прижаться к нему всей поверхностью тела, ощутить его в себе. Дразнящей игры его пальцев вдруг оказалось недостаточно. Совсем недостаточно.
— Эйдан! — захлебываясь от восторга, всхлипнула Брианна. — Ты мне н-нужен. Я не могу без тебя. Пожалуйста! Приди ко мне! Скорее!
Тогда он двинулся, раздвинул коленом ее ноги и скользнул между них.
На один невыразимо томительный миг коленопреклоненный Эйдан замер, нависая над ней, его огромное, мощное древко напряглось, нацеливаясь. Затем с горловым выкриком, таким же первобытным, как выражаемая им потребность, он приподнял бедра Брианны, и резким выпадом направил свой жезл в нее.
Она выгнулась ему навстречу и тихо ойкнула от боли, когда он пронзил ее девственную преграду. Эйдан застыл. Огромное тело его словно окаменело…
— Тебе больно, малышка? Может, мне перестать? Глубоко погруженная в клубящийся туман страсти, Брианна тем не менее расслышала в его голосе дрожь сомнения. Хотя этой ночью он отбросил привычную сдержанность, но в их слиянии он вновь раскрылся, стал уязвимым.
Брианна знала, что, если отвернется от него сейчас, эта трагедия может стать непоправимой.