Колдовская любовь
Шрифт:
— И колдунов, — пробормотала Брианна, вспоминая страшное проклятие, наложенное Морлохом много лет назад на королевского наследника. — Никто не осмелится указывать им, как бы жестоко они ни поступали.
— …и теперь по закону Анакреона он должен быть казнен, — говорил сенешаль, перекрывая поднявшийся гул, — если только не найдется незамужняя женщина, готовая взять его в мужья. Думайте, думайте хорошенько, потому что жизнь человека зависит от вашего решения.
Раздался скрежет камня по камню, все головы повернулись на звук. Медленно отворилась
Общий вздох взлетел над толпой, когда люди поняли, кто этот пленник.
«Принц!.. Принц-демон!.. Помогите все Святые, неужели это он должен сегодня взять себе жену?.. Спаси нас. Святая Матерь!»
Женщины делали знаки, ограждающие от Дурного глаза. Они переглядывались между собой, качали головами.
Брианна оглянулась на соседок. Лица их были искажены страхом и отвращением. Впервые за много лет никто не испытывал жалости к человеку, предлагаемому в мужья.
Стражники подвели его к самому краю крыльца. Связанные руки, усталое лицо. Видно было, что каждый шаг дается ему с трудом. Тем не менее взгляд его был твердым. Он смотрел прямо перед собой, поверх толпы. Даже когда один из стражников грубо сорвал с него плащ, он не пошевелился. Он стоял перед ними, высокий, несломленный, гордый даже в своем унижении.
«Вот так же гордо он умрет, — подумала Брианна, ее взгляд скользил по мускулистой фигуре, по груди, поросшей курчавыми черными волосами. — Он никогда не позволит себе молить о пощаде. Да это и бесполезно. Он понимает, что все боятся и презирают его. Hо если бы эти люди знали, какой он добрый, какой ласковый…»
— Поглядите на него, женщины Анакреона, — снова начал сенешаль, ударяя посохом о камни крыльца. — Хорошенько подумайте о том, что вас ждет, если вы сделаете это. Готова ли одна из вас взять его в мужья?
Брианна с тревогой посмотрела на мать:
— Что же будет? Неужели они действительно казнят его? Я не могу поверить, что они так поступят. Он же принц королевской крови!
— Тише, дочка. Тише! — зашипела Каина, заметив удивленные взгляды и недоуменно поднятые брови. — Это не наша забота. Закон Анакреона касается всех — и королей, и простолюдинов. Пусть будет, как велит судьба. Это лучше всего. Он несчастный, проклятый человек. Это даже милосердно, если его жизнь закончится теперь.
— Но он спас меня, мама! — воскликнула Брианна, но мать не услышала ее в гуле толпы. — Как я могу оставаться в стороне?
Сенешаль дважды ударил посохом. Женщины снова стихли.
— Я еще раз спрашиваю: кто возьмет этого человека в мужья?
— Да кому нужно это чудовище? — выкрикнул откуда-то из толпы визгливый женский голос.
— Да уж, — подхватил другой. — Как вы только осмелились собрать нас сюда из-за такого, как он? Давно надо было отрубить ему голову. Много лет назад. А не отнимать сейчас наше время. Вы знали наш ответ, не созывая нас сюда!
Сенешаль трижды ударил своим
— Закон обязателен для всех. Я снова спрашиваю вас. Третий и последний раз: возьмет кто-нибудь этого человека в мужья?
— Нет! Никогда! Убейте Демона! — визжали женщины, перебивая друг друга, напирая вперед. — Казнить его, и дело с концом! И зачем надо было нас сюда созывать!
Ужас, горький как желчь, поднялся к горлу Брианны. Прижавшиеся тесно со всех сторон женщины почти душили ее своей ненавистью. Она снова перевела взгляд на его лицо, невозмутимое, безучастное ко всему.
Слезы обожгли ей глаза. Святая Матерь! Это же так несправедливо! Он не заслуживает такой участи.
Мысль предложить в жены себя мелькнула у нее, и озноб пробежал по коже. Конечно, он был добр к ней, спас ее от верной смерти… Но стать его женой? От этой мысли она похолодела. Неужели нет другого выхода?
Словно почувствовав бурю в душе дочери, Каина сжала ее руку и прошептала:
— Не надо, дитя. — Она крепко обняла Брианну. — Слишком велика будет жертва, даже чтобы заплатить долг чести. Если ты вступишь в этот нечестивый союз, ты рискуешь не только жизнью, но и душой. Святая Матерь поймет тебя и простит, но люди… Молю тебя. Не делай этого!
Сенешаль ждал ответа. Но перед ним была только толпа разъяренных женщин. Он не знал, что делать дальше. Хотел что-то сказать, но не сказал ничего, только растерянно открыл и закрыл рот. Затем обернулся к принцу-консорту.
— Ваше величество, что мне…
— Ну же, добрый человек, — вмешался Драган, прежде чем отец успел ответить. Он махнул рукой в сторону брата. — Закон в таких случаях вполне ясен. как ни скорбит мой отец о судьбе своего сына, но даже королевская семья подчиняется закону. Выполняй свой Долг.
В глазах сенешаля мелькнула нерешительность. Он встревоженно посмотрел на принца-консорта. Марус медленно кивнул, словно сожалея о чем-то большем, чем о своем равнодушном согласии на смерть старшего сына.
Сенешаль вздохнул, затем повернулся к Эйдану и стражникам:
— Готовьте принца.
Палач поднял топор и шагнул вперед.
Толпа замерла, затаив дыхание. Двое стражников попытались поставить Эйдана на колени. Но не тут-то было. Пусть принц не молил о пощаде, не унижался, но и добровольно класть голову на плаху не собирался.
Быстрым движением он ударил плечом в грудь одного из стражников. Потеряв равновесие, тот выпустил руку пленника. Эйдан, развернувшись, ударил второго стражника коленом в пах. Тот с воплем упал наземь.
Женщины в панике закричали, и Эйдан чуть замешкался.
Удар в лицо отбросил его назад. Оглушенный, ничего не видя, он обернулся. В застилающем глаза тумане мелькнуло что-то белое. Мощный кулак палача врезался ему в челюсть.
Боль. Жаркая, ослепляющая боль. Дыхание перехватило. Голова словно раскололась пополам. Он упал, и связанные руки не могли смягчить падение. Ударился лицом о камни. Хотел поднять голову, но снова уткнулся в каменные плиты.