Колдовской мир-4. На крыльях магии
Шрифт:
Эйран взглянула на мужа.
— Однажды я уже позволила тебе уехать одному, и мы оба страдали от этого. Больше я не хочу такого повторения, — сердито заявила она. — Мы будем действовать вместе. Ты и я.
— И я, — подхватил Велдин. Он мрачно взглянул на Эйран. — Два фальконера могут сразиться с армией Псов, тем более с тремя колдерами, один из которых не может оторваться от машины. Но эта женщина…
— Эта женщина, — яростно сказала Эйран, — мать одной из девочек, которым эти чудовища причинили страдания. Они причинили боль дочери и другой женщины
Велдин резко поднял брови.
— Ну, что ж, — обратился он к Ярету, — у меня есть Острый Коготь. А у тебя — Смельчак. Если эта женщина хочет идти с нами, она не должна ждать, что я приду к ней на помощь.
— Не волнуйся за Эйран, — ответил Ярет. — Она о себе сама позаботится. — Он свистнул. В дверь влетел Смельчак и сел на кулак фальконера.
Они втроем, держа мечи наготове, спустились по узкой лестнице и начали пробираться по лабиринту коридоров, отыскивая дверь, за которой скрывались Колдеры.
Глава десятая
Мышь открыла глаза.
— Мама здесь! — удивленно сообщила она.
— Тебе приснилось, глупая, — возразила Звезда. — Мы все хотим к маме. Но наших мам здесь нет. А что случилось? Ты ужасно выглядишь. Вот, выпей это. — И она поднесла что-то к губам Мыши.
Мышь автоматически глотнула, думая, что это вода. Огонь охватил все ее тело. Она подавилась и закашлялась, глаза ее наполнились слезами, но вот жжение утихло, и она поняла, что от этой жгучей жидкости почувствовала себя немного лучше.
— Это спиртное? — угадала она.
— Да. Хорошо, что ализонцы дали его нам. Это единственное, чем мы могли поддержать тебя и Пламя в первый момент. Мне бы хотелось дать тебе чего-нибудь поесть, но нам еще ничего не принесли.
— Я все равно не смогу есть. Но я слышала, как барон приказал нам принести еду со стола.
— О-о-о! — воскликнула Шепелявая. — Наверно, это очень вкушно. У наш давно не было наштоящей еды.
— Я думаю, что барон хорошо питается, — поддержала ее Сверчок. Она скорчила гримасу. — Никогда не думала, что буду есть остатки с чужого стола, но сейчас не отказалась бы. И я все съем.
— А воды нет? — спросила Мышь.
— Есть. Сколько хочешь. Мы сберегли для тебя. Но ты нам расскажешь, что случилось?
— Кажется, я смогу. — Мышь пошевелилась на соломенном матраце, пытаясь сесть. Но голова у нее так болела и кружилась, что ей пришлось снова лечь. Она облизала пересохшие губы. Звезда подержала чашку, чтобы она смогла напиться. Ничего приятнее в своей жизни Мышь не пробовала. Она чувствовала, как вода проникает в ее пересохшее тело. Глотнула еще, а Звезда терпеливо держала чашку, пока Мышь не напилась. — Меня едва не подчинили, Звезда. Я чуть не сдалась. Готова была на что угодно. Звук и голоса…
— Какой звук? — удивилась Пламя. — Я не слышала никаких звуков. И голосов тоже.
— А что ты чувствовала? —
— Вокруг меня что-то было, но что, я не видела, — вспоминала Пламя. — Можно назвать это давлением. Словно что-то меня сжало, очень сильно, и не отпускало. Мне было очень больно. Я думала, мне выдавит внутренности.
Шепелявая достала палец изо рта.
— И ты не жнаешь почему?
— Нет.
— А я знаю, — выдохнула Мышь. — Вокруг меня это тоже было, и очень больно, как ты сказала. И я тоже не могла видеть, что это. Но я слышала. Может, мы испытали одно и то же, только по-разному. А что ты слышала?
— Мне казалось, что уши у меня лопнут.
— Мне тоже. Это и заставило меня подумать о звуке.
Но я действительно слышала голос. Два голоса. Наверно, из-за нового провода.
— Какого нового провода?
Мышь подняла платье и показала на животе черневшее пятно.
— Вот здесь. Мне прикрепили сюда провод. Я слышала, как они сказали, что если опять не получится, следующей прикрепят к сердцу. — Она с трудом глотнула, думая, рассказывать ли остальное. Ну, держать что-то в тайне бессмысленно; ее сестрам лучше знать то, что их ждет, чтобы они могли подготовиться. Не следует скрывать, что их ожидает. — Они сказали, что если не получится и с сердцем, тогда провода введут под кожу.
Все испуганно вскрикнули.
— Как это? — ужаснулась Птица.
— Ну, засунут нам под кожу, — повторила Мышь.
— О, как будет больно! — Пламя выглядела ошеломленной. — Гораздо хуже, чем нам с тобой.
Шепелявая смертельно побледнела и стала сильнее сосать палец. Глаза Мыши заполнились слезами.
— Они не всадят в тебя провода, Шепелявая, — пообещала она. — Если выберут тебя — пойду я.
— Нет, ты не сможешь, — возразила Сверчок. — Я пойду.
— Нет, я, — вмешалась Птица.
— Нет, я пойду, — решительно произнесла Звезда.
Мышь взяла Звезду за руку.
— Я все думаю, что ты-то могла бы выдержать на моем месте. Даже если бы я не смогла. Но только один раз. Может, ничего и не случится. Мне кажется, со мной было хуже, чем с Пламенем. — Голова у нее болела, и она чувствовала, что начинает говорить бессвязно. Тем не менее она выдержала. Они это должны понять. — Может быть, они по-другому повернули свои рычажки или что-нибудь еще. Я думаю, следующей будет еще хуже. Они все равно своего добьются, даже от тебя. Но если получат свое, наверно, оставят нас в покое.
— Или убьют нас, — вставила Сверчок.
— Мы должны найти возможность помочь друг другу, — продолжила Мышь. — Я все время об этом думаю. Понимаете, когда я уже готова была сдаться, я услышала другой голос…
— Да, ты говорила об этом, — вспомнила Звезда. — Что за голос?
— Кто-то — вы будете смеяться, но словно моя мама, — кто-то говорил, чтобы я держалась. И я держалась. Но если бы они снова сделали эту штуку с проводами и голосом, я бы не смогла продержаться ни минуты.
— Твоя мама! — усмехнулась Птица. — Это глупо. Твоя мама далеко в Эсткарпе.