Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
Было очень темно, и я осторожно поднялась. В помещении было тепло, словно в камине горел яркий огонь, но здесь не было ни камина, ни огня. На мне было только нижнее белье, но холодно не было. Зато какой-то холод разливался внутри меня. И внезапно стало очень важно увидеть не только это помещение и кровать, но и то или того, кто лежал на этой кровати и спал.
Мои голые ноги ступили на мягкий мех, которым был выстлан пол. Я делала шаг за шагом ощупывая руками пространство вокруг себя, чтобы не наткнуться на мебель. Откуда я знала,
Стена, вдоль которой я шла с вытянутыми руками, которые не повиновались моей воле. Окно со ставнями, закрытыми на засов. Мои пальцы сдвинули засов, и я распахнула ставни. Яркий лунный свет ворвался внутрь, и все вокруг стало хорошо видно.
— Appp… — голос или рычание?
Я обернулась и взглянула на кровать, где только что лежала.
Что это подняло голову и взглянуло на меня зелеными глазами? Мех, гладкий блестящий мех и острые зубы-клинки, обнаженные во внезапно пробудившейся ярости. Горная кошка… и не кошка. Губы приподнимались и клыки обнажались все больше, готовые рвать и поглощать… Это было самым ужасным и отвратительным из всего, что я видела до сих пор.
ЭТО ТО, ЧТО ТЫ ВЫБРАЛА!
В то мгновение, когда в моей голове прозвучали эти слова, я подавила зарождающуюся внутри меня злобу. Может быть, это тот, другой, пытался добиться меня и изменить мою судьбу. И то, что я увидела, было двояким, одно под другим, серебристая шкура, гладкий мех, звериная маска на лице. Только зеленые глаза оставались все теми же. И они горели готовностью к бою. Когда они открылись, в них были разум и понимание.
Я подошла к тому, кто был одновременно и зверем, и человеком. И потому, что я смогла увидеть в нем человека, я больше не испытывала страха перед тем, кто находился рядом со мной в комнате. И боялась только того, что разбудило меня и направило к окну.
— Ты Херрел, — сказала я человеку-зверю. И после этих слов он снова превратился в человека, а зверь исчез, словно его никогда не было.
Но ты же видела меня другим, — это было утверждение, а не вопрос.
— В лунном свете… да.
Он встал с постели и теперь стоял у того ее конца, где были его ноги. Повернувшись к двери, он помахал рукой в воздухе и пробормотал несколько слов на языке, которого я не понимала.
На двери появился свет, но не серебристый, как свет Луны, а зеленоватый, как от светильников Всадников, и от этого света протянулись две световые дорожки, одна к кровати, возле которой стоял Херрел, а другая к моим ногам.
Я снова увидела смешение человека и зверя, на этот раз потому, что в нем закипал гнев. Херрел набросил на плечи накидку и пошел к двери. Но, положив руку на запор, он остановился и взглянул на меня.
Может быть, это и к лучшему… Да, к лучшему. Только, — теперь он говорил мне, а не сам себе, — они должны увидеть, что ты испугана. Ты можешь кричать?
Я не могла понять, что он задумал, но доверилась ему, собрала все свое мужество и закричала, сама удивляясь тому, какую ноту ужаса мне удалось вложить в этот крик.
Тишина в здании царила недолго. Херрел распахнул дверь, а потом снова отскочил назад ко мне. Его руки обняли меня, словно он утешал меня, и прошептал мне на ухо, что я и дальше должна разыгрывать испуг.
Послышался вопросительный голос и торопливые шаги, потом к нам приблизился свет лампы. Предводитель Всадников Хирон стоял в дверях и смотрел на нас. До сих пор я видела его только издали. У него был вид человека, требующего удовлетворительного объяснения.
— Что здесь произошло?
— Я проснулась от того, что стало жарко. Мне захотелось открыть окно… — Я подняла руку и неуверенно провела ею по лбу, словно почувствовала себя совсем ослабевшей. — Потом обернулась и увидела огромного зверя…
На мгновение воцарилась тишина. Херрел нарушил ее.
— Посмотри сюда, — это прозвучало как приказ, а не как просьба. Он указал на мех у моих ног, по которому тянулась зеленая линия — уже побледневшая, но все еще различимая.
Хирон посмотрел, потом перевел взгляд на Херрела.
— Ты требуешь права меча?
— Против кого, Хирон? У меня нет никаких доказательств.
— Это правда, и лучше не надо никого искать — особенно сейчас.
— Я никого не вызываю на поединок, — холодно ответил Херрел.
Хирон кивнул, но я почувствовала, что ему было противно, словно это была неприятность, которую он принял к сведению только из чувства долга.
— Ни это, ни что-либо еще не должно повториться, — продолжил Херрел. — Нет большего преступления, чем посягать на чужую избранницу. Разве мы все не клялись на оружии?
Хирон снова кивнул.
— Больше не будет ничего подобного.
Когда мы снова остались одни, я посмотрела на Херрела.
— Что это за колдовство было направлено против нас сегодня?
Но он не ответил на мой вопрос, а только изучающе посмотрел на меня и спросил:
— Ты увидела зверя и человека, но все же не побежала от него?
— Я видела зверя и человека, а человека я не боялась. А теперь скажи мне, что же все-таки произошло, потому что это, очевидно, было сделано со злым умыслом.
— Колдовство было направлено на то, чтобы сделать меня отвратительным в твоих глазах и, может быть, на то, чтобы ты оставила меня и побежала к другому, который ждал тебя. Скажи мне, почему ты пошла к окну?
— Потому что… потому что мне было приказано, — да, это было именно так. Мне во сне приказали, чтобы я сделала так. Это Хальзе?
— Вероятно. Но есть и другие… Я уже говорил тебе, что никто не верил в то, что какая-то из девушек выберет мою накидку. И то, что я добился этого, принизило их в их собственных глазах. И они с удовольствием посмотрели бы, как я потерпел неудачу. Они хотели отнять тебя у меня, напугав изменением моего тела.