Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
— Перед нами находятся Врата, и мы должны проникнуть через них? Или овладеть ими?
— Овладеть? Нет, мы не можем силой пробить себе путь. Или Врата откроются сами, или они останутся закрытыми. И если они останутся закрытыми…
Он надолго замолчал, и я решилась задать вопрос:
— И что же тогда?
— Тогда мы должны странствовать дальше. Но мы надеемся, что время наших странствий подошло к концу.
— Когда вы это узнаете? И как?
— Когда? Утром. Как? Я не могу тебе сказать этого.
Было ясно, что он не хотел говорить мне этого.
— И
Херрел глубоко вздохнул. Лицо его всегда выглядело юным, но у него были глаза старика, а теперь мне показалось, что и глаза его стали молодыми. И от зверя… видела ли я когда-нибудь его в образе зверя?
— Как мне описать тебе это? Жизнь там совсем другая: это другой мир!
Около нас поднялась пара, и они, тесно обнявшись, пошли к палатке. Теперь мне предстояло то, чего я всегда подсознательно боялась.
— Моя дорогая, пойдем и мы? — Голос его изменился и стал мягким и нежным.
Все во мне воспротивилось, но тело мое не оттолкнуло его, когда рука его легла мне на талию. Для постороннего наблюдателя мы были обычной влюбленной парой.
— За наше счастье, — он взглянул на бокал, который все еще был в его руке. — Джиллан, выпей за наше счастье.
Это была не просьба, а приказ. Его глаза вынуждали меня пить, и я выпила. Передо мной все поплыло, и иллюзия снова стала совершенной. Я без сопротивления пошла с ним.
Губы его были мягкими, ищущими, а потом требовательными, и я ответила на это требование. Словно острие меча пронзило меня, и моя защитная реакция проснулась во мне. Нет! Это было не для меня! Это было бы концом всего, что было Джиллан, это было моей маленькой смертью. Против этой смерти поднялись все мои защитные силы, этому воспротивилась вся моя воля. Я забилась в самый дальний угол палатки и выставила руки перед собой. Потом я увидела бледное лицо Херрела, покрытое кровавыми царапинами.
— Колдунья! — Я услышала, как он отодвигается от меня. — Это то, чем ты являешься на самом деле — ты колдунья, Джиллан!
Я опустила руки и взглянула на него. Он не двигался. Только лицо его было таким же решительным, как после битвы, когда он выступил против своих братьев по отряду.
— Я не знал этого, — тихо сказал он, словно понимая меня. — Я этого не знал, — он пошевелился и я испуганно отпрянула назад.
— Не бойся, я не прикоснусь к тебе ни в эту ночь, ни в следующие! — Голос его звучал горько. — И в самом деле судьба против меня. Такой, как Хальзе, принудил бы тебя для твоей же собственной пользы и для пользы нас всех. Но я не хочу делать этого. Ну, хорошо, Джиллан, ты можешь выбирать, но ты должна взять на себя все последствия своего выбора. Может быть, позднее ты обнаружишь, что твой выбор неразумен.
Он, казалось, думал, что я все поняла, но его слова были для меня загадкой. Он взял меч и положил его в середине спального мата. Потом лег по другую сторону меча и закрыл глаза.
Почему? Мне нужно было задать ему столько вопросов, но лицо его было замкнутым. Хотя он и лежал справа от меня, казалось, что нас отделяет друг от друга бесконечная пустыня. И я не отваживалась нарушить молчание.
Я думала, что теперь мне не заснуть, но едва легла на своей стороне меча, как сон немедленно овладел мной.
Проснулась я на рассвете.
— Херрел, — рука моя не ощутила холода стали. Я была в палатке одна. Но во мне было побуждение более сильное, чем тогда, в горах, когда оно привело меня к разоблачению Лордом Имграем. Меня снова звали, но кто и куда?
Я быстро оделась и вышла наружу в свет раннего утра. Иллюзия исчезла, остались только суровые каменные утесы и угасающий костер. Я чувствовала, что все другие девушки еще спят и проснулась только я одна. И потребность убедиться, что я не осталась здесь одна, взяла верх над всем.
Гонимая этой потребностью, я пошла к ближайшей палатке. Там лежала Кильдас, укрытая накидкой, и спала. Я заглянула в следующую палатку. Всадников нигде не было! Я вернулась к Кильдас и попыталась разбудить ее, но тщетно. Может быть, ей снился сладкий сои, потому что на ее губах играла улыбка. Мои старательные попытки разбудить других тоже не имели успеха.
И мое беспокойство становилось все сильнее и сильнее. Кожа моя зудела. Меня переполняло возбуждение, которого я не понимала. Где-то происходило что-то, что меня притягивало…
Притягивало. Это было именно так! Я отключила все свои мысли и постаралась сконцентрироваться на этом влечении. Мне так хотелось, чтобы оно исчезло.
Я закрыла глаза, покачнулась, словно соломинка на ветру, и повернулась к засыпанному щебнем концу долины. Там, это было где-то там!
Опасность… Я забыла о всякой опасности, сознавая только магическое влечение. Я карабкалась по грудам щебня, досадуя на то, что мое платье мешает мне. Вверх, еще выше, вверх!
Моя кровь равномерно пульсировала в такт ударам сердца, но одновременно с этим пульсация чувствовалась и в воздухе, похожая на почти беззвучный барабанный бой, удары волн о мое тело, пока я карабкалась все выше и выше. Потом я услышала звук, на который во мне что-то сильно среагировало, и зуд в моем теле стал сильнее. Одновременно во мне росло разочарование, потому что я хотела узнать и понять, но не узнала ничего. Я стояла по эту сторону закрытой двери, по которой я могла колотить руками до тех пор, пока не брызнет кровь, но все равно не могла пройти в нее, потому что не знала, как ее открыть.
Я достигла вершины ее каменного горба и глянула вниз. И обнаружила Всадников.
Они стояли тремя рядами, и лица их были обращены к концу долины. И это действительно был конец: массивная, гладкая стена из камня была непреодолима. Головы Всадников были непокрыты, шлемы и все их оружие было отложено в сторону на место, которое находилось почти за пределами моего поля зрения. Они с пустыми руками стояли перед стеной.
Они кричали, но не голосами, а своими сердцами. Этот крик причинял мне боль, и я зажала уши руками, чтобы не слышать его. Но это не помогло против того, что вызвал во мне этот крик: голода, одиночества, скорби и маленького лучика надежды. Они, как осадным тараном, ударили своими чувствами в стену, чтобы пробить Врата в свою страну.