Колдовской мир (Книги 4, 5, 6, 7 цикла "Колдовской мир")
Шрифт:
Я знала также, что это была одна сторона истины, так же как хаос выветренных скал и барьер из света — другая. Я хотела громко позвать, но губы мои произносили только слова песни.
Херрел! Во мне зародился крик, но я не могла издать ни звука. Херрел! — Если он обо всем узнает, тогда, может быть, сможет объединить меня с моим другим «я» в одно целое. Тогда я не буду больше одинокой Джиллан, которая находится вместе с остальными невестами, и другой одинокой Джиллан, которая блуждает среди скал, а снова буду единой полноценной Джиллан!
Я оглянулась и увидела их всех, едущих по прекрасной дороге, утопающей в зелени. И у Всадников на шлемах тоже были цветы. Всадники казались
— О, Джиллан, — сказала мне Кильдас, — был ли когда-нибудь в твоей жизни такой прекрасный день? Как будто весна обвенчалась с летом и подарила нам самое лучшее, что есть у них обоих.
— Это так и есть, — ответила та, что была одной из половинок Джиллан.
— Это удивительно, — рассмеялась Кильдас, — но я напрасно стараюсь вспомнить о том, как жила раньше там, в Дейле. Все прошлое напоминает мне сон, который бледнеет все больше и больше. И у нас нет никаких причин для того, чтобы возвращаться обратно…
Но у меня есть причины для этого! — крикнуло мое внутреннее «я». — Потому что я все еще нахожусь в Дейле и должна объединиться!
Один из всадников подъехал ко мне и протянул мне ветку, усеянную цветами, которые испускали чарующий аромат.
— Хорошие цветы, моя леди, — сказал он, — но они не так хороши, как те, которые я приготовил в подарок…
Рука моя коснулась ветки.
— Херрел… — Но когда я взглянула на того, кто протягивал мне ветку, то увидела на его шлеме красные глаза медведя. А из-под них глядели странные узкие глаза, которые приковали к себе мой взгляд. Потом рука его поднялась, и на ладони появился маленький белый предмет, который настолько приковал мое внимание, что я не могла отвести от него свой взгляд…
Я подняла голову с колен. Темные тени вокруг меня отрицали, что тут только что была зелено-золотистая страна. Я уже не ехала, украшенная цветами, по весенней стране, а потерянно сидела в стране холодной зимы между заколдованными камнями. Но я кое-что приобрела: я узнала, что на самом деле было две Джиллан, одна, которая с трудом пыталась достичь другой стороны этой вершины и искала путь дальше, и другая, которая все время была вместе с остальными невестами Дейла. А пока эти две Джиллан были порознь, дня меня не существовало настоящей жизни.
Тот, кто ехал возле меня, был Хальзе. Он знал, что я стремлюсь к своей половине, и прогонял меня. Но где же был Херрел и как он относился к этой другой Джиллан.
Я осознала, что с наступлением темноты головокружительное мерцание взаимопроникающих картин прекратилось и что я снова стала нормально видеть. Исчез ли этот невидимый световой барьер? Я отползла назад между двух камней и увидела перед собой не слепящий свет, а мерцающую зеленую стену. Но когда я коснулась рукой этой стены, ее поверхность была такой же твердой и гладкой, как и раньше. И это было колдовство, я была в этом уверена, независимо от того, сделали ли эту стену Всадники или кто-либо другой. Я не могла вскарабкаться здесь на скалы, как я это сделала в долине, и у меня не было с собой ничего, чтобы подкопаться под барьер. Яркость световой стены между тем так сильно уменьшилась, что я могла видеть сквозь нее. По ту сторону стены находилась открытая местность, в которой не было хаоса камней и скал, которые до сих пор так мешали мне продвигаться вперед. Там, по ту сторону мне, может быть, не нужно будет бояться этой путаницы картин. Но как мне преодолеть этот барьер? Я не видела никакого способа сделать это, но д о л ж н а была найти его!
Я уставилась на камни, между которыми была световая стена.
Я не могла перелезть через них: они были в два человеческих роста и такие гладкие, что на них нельзя было найти какой-нибудь зацепки. Они казались частью какой-то древней насыпи или крепости. Но потом я увидела, что каждый их этих камней, между которыми и была прозрачная стена, поднимается над остальными камнями, словно столбы у ворот. Перед моими глазами почему-то внезапно возникло изображение паутины. Если избежать опасных клейких нитей, паутину можно разрушить, обломав ветку, к которой она крепилась… Я извлекла костяную трубочку из своей сумки только лишь при помощи силы воли, но ведь здесь были тяжеленные камни, а не легкая бутылочка. И как мне узнать, что барьер исчез, если мне удастся пошевелить один из этих массивных камней?
Я еще раз взглянула на эти каменные столбы, между которыми находился барьер. Они, казалось, были глубоко вделаны в землю. Наконец, я сконцентрировалась на левом столбе и напрягла все свои усилия.
Ты должен упасть! Падай! Я всей силой воли ударила о столб, словно со всей силы ударила руками и ногами, которыми могла пользоваться для этого. Падай! Здесь у меня не было такой ограниченности во времени, как в лагере охотников Ализона. Здесь время не имело значения. Здесь был только столб, барьер и настоятельная необходимость преодолеть этот барьер. Пошатнись и падай! Все вокруг меня поблекло и исчезло. Я видела только высокую темную тень, вокруг которой дрожало маленькое голубое пламя, сначала вверху, потом, после моей направленной решимости, внизу. Земля, отпусти! Крепления, поддайтесь!.. Я состояла только из одной воли, которую направляла на столб. Поддайся… падай! И темный каменный столб поддался, покачнулся. Голубое пламя охватило его основание. Падай!
Каменный столб медленно нагнулся наружу в противоположную от меня сторону. Раздался звук, пронзивший все мое тело болью, настолько сильной, что она превозмогла мою волю и сознание, а потом я провалилась в ничто.
Когда я снова пришла в себя, голова моя лежала на жестком камне. Холодный дождь падал на мое лицо. Я открыла глаза. Странный запах, совершенно мне не знакомый. Я с трудом приподнялась. Один из столбов наклонился наружу, словно указывал мне путь. На камнях виднелись черные следы. И между столбами больше ничего не было. Я проползла вперед, и рука моя коснулась почерневших камней. Я отпрянула, мои пальцы были обожжены. Шатаясь, я встала на ноги, протащилась сквозь образовавшееся отверстие и вышла на открытое место по ту сторону исчезнувшего барьера.
Сейчас был день, хотя облака были так густы и мрачны, что вокруг меня была полутьма. Шел холодный дождь со снегом. Но окружающее было хорошо видно. Тут больше не было отдельных обломков скал, только обычные горы, которые с детства близки мне. И тут было что-то еще: дорога, но едва я достигла ее, как была снова вынуждена устало опуститься на землю. И теперь, наконец, я утолила свой голод припасами охотников Ализона.
Но меня снова влекло дальше.
Это была старая узкая дорога, частично поросшая красными и сине-зелеными пятнами лишайника. Дорога вела вниз, через ущелье, идущее далеко вниз и открывающееся на далекую бескрайнюю равнину. Пройдя через арку ворот, я попала на овальную, окруженную высокими стенами площадку. Вдоль стен на равном расстоянии друг от друга находились ниши, которые были закрыты на три четверти; только верхняя часть ниш была открыта. И на оправе каждой ниши был высечен символ. Некоторые из символов были почти полностью сглажены ветрами и непогодой, другие были хорошо видимы, но для меня ни один из этих символов не имел никакого значения.