Колдовство в Салеме в 1692-1706 гг.

Барр Дж.

Глубоко страдающая молодая девушка, с тревогой дежурящая у постели больного, задремала, у нее была страшная галлюцинация, и ее правая рука, которую она перевесила на спинку стула, онемела. Результатом был паралич, контрактура и анестезия этой руки. Она хотела молиться, но не могла найти слов [на своем родном немецком языке], но в конце концов ей удалось произнести английскую детскую молитву. Позднее у нее развилась тяжелая и очень сложная истерия; она говорила, писала и понимала только английский, в то время как свой родной язык был ей непонятен на протяжении полутора лет.

Каждый, у кого были обычные ночные кошмары, в которых не можешь говорить или двигаться, поймет,

что чувствовала старшая дочка Гудвина, когда обнаружила, что не может молиться или читать Библию, но поймет лишь частично, так как ночной кошмар длится лишь момент, а симптомы девочки проявлялись в течение многих месяцев. Похоже, что ее вылечили молитвы – не ее, но Коттона Матера и других, исполненных благих намерений людей, которые время от времени присоединялись к нему. Затем, согласно Томасу Хатчинсону, опубликовавшему в 1750 году “Историю провинции Массачусетс-Бей”, “дети вернулись к нормальному поведению, повзрослели и сделали своей профессией религию, объявив, что одной из причин тому была их болезнь. С одной из них я познакомился много лет спустя. Это была очень серьезная, добродетельная женщина; она никогда не признавалась в том, что это дело было обманом”.

Хатчинсон был типичным рационалистом XVIII века, который считал все колдовство мошенничеством, поэтому его свидетельство характера женщины особенно ценно. В черновиках своего отчета об этом деле он упоминает, что женщина была его жиличкой, но, к сожалению, не говорит, была ли это девочка, находившаяся под попечительством Коттона Матера.

Дело Гловер было классическим. Пока оно шло, Джошуа Муди писал Инкриз Матер: “Это пример во всем, параллели ему быть не может”. Коттон Матер воспользовался случаем, чтобы прочитать своей пастве проповедь “О колдовстве”, основной целью которой было доказать, что главная защита против колдовства – это не талисманы, а молитва, вера и праведная жизнь. Однако важнее было то, что он взял это дело на вооружение в войне набожных людей против материализма.

Вспомните, что люди, скептически относящиеся к колдовству, не сомневались в его практике – только в том, работало оно или нет, а если работало, то не с помощью духовных методов. Таким образом, скептик Джон Вебстер в своей работе “Разоблачение так называемого колдовства” соглашался, что существовали колдуньи и дьяволы, которые “имели силу выполнять странные вещи”. Но двенадцатую главу он посвятил вопросу “не делают ли они их простым естественным способом”. Здесь ставилось под сомнение существование духовного, “невидимого” мира, как назвал его Коттон Матер. Таким образом, спор о колдовстве сделал теологический вопрос основным для христианина XVII века. “Мы придем не ко Христу, а к свету внутри, не к раю, а к складу ума, – сказал Матер, – если материалистам – саддукеям – удастся уничтожить веру в невидимый мир”.

Какова бы ни была ваша вера, либо отсутствие ее, нужно согласится, что он был прав. В XVIII и XIX столетиях победит научный материализм, и верующие обнаружат, что конкретность исключительна и уникальна, в значительно большей степени принадлежа образованной и строгой Европе.

До дела Гловер часть этой строгости исходила из убеждения ново-англичан, что они принадлежат к избранным. Многие верили что Господь не позволит Сатане причинить вред избранным. Дьявол может появиться среди “вигвамов индейцев, где язычники-паувау часто превозносили своих богов в виде медведей и змей”, но в ново-английской новом Иерусалиме не случится никаких демонических ужасов.

Эта вера была разрушена событиями 1688 года. Гудвайф Гловер ясно продемонстрировала, что колдовство в Массачусетсе существует, и колдовство самое

серьезное и опасное. Дьявол пришел в новый Сион, ища, кого бы пожрать.

Глава 3. Новое появление дьявола

Когда дьявол появился вновь, в деревушке Салем в 1692 году, его узнали не сразу. “Когда в моей собственной семье начались эти несчастья, – писал преподобный Самуэль Паррис, – болезнь уже продолжалась несколько недель, прежде чем заподозрили такое адское занятие, как колдовство”. Беда, согласно Джону Хейлу, пришла с экспериментами, которые ставили с оккультными силами.

“Боюсь, некоторые молодые люди, из-за излишнего любопытства и желания узнать свое будущее настолько разыгрались с дьявольскими инструментами, что тем самым открыли дверь Сатане. Я знал одну из пораженных болезнью, которая (как мне достоверно сообщили) пробовала гадать с яйцом и стаканом, чтобы узнать будущее занятие своего супруга, и ей явился гроб, то есть, призрак в виде гроба. П, и так умер один человек – справедливое предупреждение другим осторожнее относиться к дьявольскому оружию, так как оно может нанести смертельную рану.

Другая, с которой меня позвали молиться, вызвала раздражение Сатаны, поразившего ее болезненными приступами. Расспросив, я обнаружил, что она пыталась заниматься теми же колдовскими приемами, но после ее признания и раскаяния, после нашей молитвы, вознесенной за нее к Господу, она быстро освободилась от пут Сатаны”.

Яйцо и стакан – один из способов предсказаний будущего, похожий на гадание по хрустальному шару. Белок яйца выливают в стакан, что служит заменой хрустальному шару предсказательницы. Девочки все еще играют в гадание, пытаясь узнать будущую профессию своего мужа с помощью разных способов, включая старинный стишок “Богач, бедняк, нищий, вор”. В ХХ веке это вполне невинное занятие, но далеко не так это было в XVII столетии для двух девочек, поверивших, что они вызвали призрак в виде гроба. Не удивительно, что они начали проявлять симптомы истерии, и что “приставания дьявола, его назойливость довели одну до смерти”.

Хейл не упоминает, как звали детей, но наиболее вероятно, что вылеченной девочкой была Элизабет Паррис, девятилетняя дочка священника. Она исчезла из деревни Салем в марте, когда отец отослал ее в город Салем в дом Стивена Сьюла, поскольку припадки считались заразными, и Паррис не хотел, чтобы она общалась с теми, у кого они еще остались. Другой девочкой, возможно, была одиннадцатилетняя племянница Парриса, Абигейл Уильямс, хотя достоверно нам это неизвестно; о последующей жизни заболевших девочек информации очень мало. Традиционная история утверждает, что в оккультных опытах им помогала Титуба, рабыня, которую Паррис привез в Новую Англию из Барбадоса, где он занимался купечеством, прежде чем стать священником. Титуба, как и ее муж Джон, была карибской индеанкой (не негритянкой), и хотя яйцо и стакан – английские способы гадания, а не индейские, она могла быть вовлечена с самого начала. Ей определенно часто поручали заботу о детях, и она безусловно занималась другим оккультным экспериментом.

В любом случае, две девочки серьезно заболели. Как и несколько их подруг, которые также, предположительно, пробовали заниматься оккультизмом. Старшими из них были Энн Путнам, мл. (12 лет), Мэри Уоррен (20 лет), Мерси Льюис (19 лет), Мэри Уолкотт (16 лет) и Элизабет Хаббард (17 лет). Паррис возил их к различным врачам, но им становилось все хуже. Когда доктор Григгс поставил свой диагноз – колдовство – Паррис вначале не принял его; он просто продолжал молиться и поститься, что, как он надеялся, вылечит девушек.