Колеса фортуны
Шрифт:
— Я в Египте в таком купался.
— Вечером не будет никого. Дениса можно попросить, он травы принесет. Или еще чего-нибудь. Он знает, где взять.
Денисом, видимо, звался охранник. Вот как у них тут, оказывается, дело поставлено. Вечеринки у адвоката заиграли в моем представлении новыми красками.
— Ты, Миха, и мертвого уговоришь. Только я до сих пор не понял: ты пригласил людей с улицы. Неизвестно кого. Мы тут жрем, пьем, на гитаре твоей играем. А ты приглашаешь у тебя зависнуть. У вас что, принято так?
— Принято совсем иначе. Но я здесь недавно. Считай, что я еще не привык.
— Нет, Мишка. Ты что-то темнишь. Я бы подумал, что ты… из этих, но ты не похож. Ты уж извини.
— Ты говоришь, как мой отец. И ты совершенно не прав.
— А чего ты так волнуешься? Может, ты все-таки… — я показал жестами. Скорей всего, Мишка не разглядел или не понял шутки. А я уже жалел, что пошутил.
— Просто я хотел бы с вами поехать, — выговорил он наконец. — В команде.
— Да сказал бы уже сразу. Но… нафига тебе это? Тебе глаза лечить надо, операцию делать. А не по трассе гоняться. И вообще…
— Балласт не нужен?
— При чем тут «балласт — не балласт».
— То есть, ты думаешь: вот человек от скуки бесится?
— Примерно так и думаю, — сказал я жестко. — Я тебе честно скажу: если бы я жил, как ты, я бы вообще не заморачивался с этим автобусом, я бы…
— Ты бы прежде всего ничего не видел, — прервал меня Мишка, и я подумал: вот черт, опять неловко получилось.
— Я не про глаза, — сказал я. — Я про возможности.
Получилось еще хуже.
— Есть еще одна причина, — решился я. — Мы едем, чтобы… как бы тебе сказать? Подзаработать денег.
— Честным трудом?
— Свободным поиском.
— Я тоже так хочу, — вырвалось у него.
— Ты хочешь денег? Это я хочу денег. И Макс. И все. Потому что у нас их нет. Мишка, ты хороший парень, но это не твоя проблема: ты станешь адвокатом…
— Не стану…
— Да куда ты денешься. Вылечишь глаза, станешь адвокатом, или мэром Москвы, или министром иностранных дел…
— Никем я не стану.
— И хорошо еще, если мы с тобой встретимся где-нибудь вот так, как сейчас, а скорей всего, я буду читать про тебя в газетах, как про Бориса Николаевича… — я выкладывал все это, как будто забивал гвозди в крышку гроба, а сам понимал, что говорить этого не нужно, что он этого не заслужил. Но парень должен был понять, наконец: рождественская сказка закончилась. Ему лучше не привыкать к нам, а нам — к нему. Папе следовало подарить ему щенка лабрадора, а не четверых взрослых ребят, пусть и не злобных, но с дурными привычками… Он смотрел на меня во все свои несчастные глаза, а я все говорил и говорил — пока сзади не подошел Макс.
— Пит, ты чего?
Я умолк на полуслове.
— Пойдем-ка, вопрос есть, — сказал он.
Мы отошли в сторону.
— Я так понимаю, Мишка с нами хочет? — чрезвычайно спокойно спросил Макс.
— Хочет.
— Ну так и давай возьмем, — Макс пнул ногой толстую сосну. Дерево не шелохнулось. — О чем базар-то.
— Ты чего? Ты забыл, зачем мы едем?
— Какая х…йня. Едем брать кассу, — сказал он негромко. — Нам в банде пятый разве не пригодится? И папа адвокат, между прочим.
Макс, похоже, решил поиграть в Дикий Запад.
— Нет, я просто охреневаю, — я тоже заговорил криминальным свистящим шепотом. — У нас на хвосте висят какие-то уроды. Притом еще непонятно, сколько их. Вообще неизвестно, докуда мы доедем. Может, грохнут по дороге. И в это время к нам просятся пассажиры. Помнишь, корабль был такой — «челленджер»? Плохо кончил. А всё из-за туристов.
Я решил быть непреклонным.
— Пит, — сказал Макс. — Я тебя десять лет знаю. Так?
— Ну.
— Вот и не… Не надо этого. Скажи: ты не хочешь делиться?
Пораженный, я даже отступил на шаг:
— Я думал, это ты, Макс, не захочешь делиться.
— Надо дать человеку шанс, — ответил Макс фразой из какого-то фильма. — А деньги не имеют значения.
— А-а. Я все понял. Ты его в свою группу затащить хочешь.
— Ну не тебя же. У тебя слуха нет.
— Ну, ну… А вот мне интересно, что Шериф скажет? И Костик?
— Шериф не против, — сообщил Макс. — Он мне сам вчера говорил.
— Ага. За спиной все решили.
— Пит, я тебя уже просил: не надо этого.
— Если все накроется из-за него, ты что делать будешь?
— А я вот что сделаю: я его своими руками задушу.
Я усмехнулся.
Мишка, который так и сидел под деревом, смотрел в нашу сторону. Мы вернулись и встали прямо перед ним.
— Мы тут подумали и решили тебя задушить, — поведал я. — Но не сразу. А когда из-за тебя все дело накроется.
Макс положил руки Мишке на шею и легонько сжал. Охранник вдалеке прищурился.
— Живи пока, — сказал Макс. — Ты принят. До первой пьянки. А там на берег спишем.
— Я вообще-то не пью, — отвечал Мишка, неумело улыбаясь. — Вчера немного…
— А ты хоть помнишь, чего мне вчера говорил? — спросил я. — Как на жизнь жаловался?
— Смутно.
— Так я тебе напомню. Ты говорил: вот, ягуара мне отец в этот раз не купил, а поршак старый сломался… Придется теперь у парней автобус угнать. Типа вписаться пассажиром, а потом на трассе их в кювет выкинуть, одного за другим. Чтобы они там подохли в страшных судорогах.