Колеса фортуны
Шрифт:
— Ирка, а у твоей тетки места много? — спросил я. — У нее можно до завтра перекантоваться?
— Вчетвером? — усмехнулась она. — Ты серьезно?
— Я денег дам, — уточнил я.
— На чердаке можно спать, — сказала она. — Внизу ты и сам не захочешь.
— Нормально на чердаке, — откликнулся сзади Макс. — Там хоть ноги вытянуть можно.
— Только денег ей не надо, — добавила Ирка. — Пропьет. Купим лучше детишкам пожрать чего-нибудь.
Я умилился. А после призадумался.
Вскоре мы были на месте. Название этого поселка не запечатлелось в моей памяти, а может, люди просто постыдились дать ему имя. Был там какой-то длинный бетонный ангар с просевшей крышей, кирпичный трехэтажный дом казенного вида и несколько деревянных избушек, окруженных огородами — а больше и ничего. «Это называлось совхозом, — подумал я. — Совковым хозяйством. Вон там, наверно, был свиноконвейер. Свинки сняты с производства, а люди-то остались».
Дождь продолжал лить. Съехав с дороги, я едва не посадил наш крейсер на мель. Пробуксовав с полминуты в жирной грязи, мы подплыли к крайней избе. Тут и жила Иркина тетка.
Ирка осторожно поднялась на крыльцо, постучалась. Я заметил, что она немного нервничает. Дверь отворилась, и на порог вышла простоволосая баба в застиранном домашнем халате, похоже, навеселе. За халат ее цеплялась девчонка лет пяти. Тетка перекинулась парой слов с племянницей, ухмыльнулась, потом с пьяным изумлением поглядела на наш автобус.
Я вышел и захлопнул дверцу.
— Здравствуйте, — сказал я вежливо.
— Здорово, коль не шутишь, — ухмыльнулась баба. «Здравствуйте», — старательно выговорил ребенок.
— Это Петр, — представила меня Ирка. — Нинка, отойди. Мы в дом пройдем. Чего на дожде-то стоять.
Нинкой оказалась девочка. Она сунула грязный палец в рот и исчезла.
— А чего в доме? — поинтересовалась тетка. — В доме ничего. Или у вас что-то с собой есть?
— Понял, — развязно подмигнул я, сделав над собой определенное усилие. — Щас будет. Сельпо где тут?
«Наверно, так нужно себя вести с деревенскими?» — решил я.
— Магазин за углом, — величественно указала тетка. — Рекомендую взять портвейну. Или «Изабеллы». Даже предпочтительнее — «Изабеллы».
Я широко раскрыл глаза и оглянулся на Ирку.
— Наша Клавка городская, — рассказывала она, пока мы вместе с парнями шли к магазину. — В институте училась. Она всегда так говорит, когда подопьет.
— Клавка, — усмехнулся Костик. — Клавка — это клавиатура.
— Чего? — не поняла Ирка.
— От компьютера, — пояснил Костик. — Буквы набирать.
— А-а, — протянула Ирка. — Компьютер. Понятно.
— А чего это ее из города сюда занесло? — спросил я.
— В совхоз распределили. Зоотехником или кем-то. А она, дурища, и осталась. Замуж выскочила. Лет пятнадцать назад.
— А муж-то где?
— Муж-то? — Ирка зло рассмеялась. — А он почти и не заходит. Он, как третьего заделал, к молодой сбежал. У нас тут, чтоб вы знали, с мужиками совсем х…ево.
— А без мужиков-то еще… хуже, — заржал Макс, но сразу умолк.
Мы долго шлепали по грязи, обходя лужи, и наконец ввалились в магазин. Это был низенький кирпичный домишко с окнами, защищенными толстой сварной решеткой. «От алкашей», — понял я. В лавке воняло керосином, хлебом и рыбой. Три эти запаха не смешивались и били в нос попеременно, как бы на разных уровнях. У рыбного прилавка дремал кот; в дальнем углу стояли косы, вилы, корыта из оцинковки и много других удивительных вещей. Я толкнул локтем Костика. Он только языком щелкнул.
— Не хватает игр для playstation, — сказал он.
Ирка оглянулась на него, но ничего не сказала.
За продавца был какой-то мужик нерусской внешности. Он тупо посмотрел на нас, на Ирку и отвернулся. Мы взяли крепленой «Изабеллы». Честно признаться, когда-то мы с Максом пробовали такую Изабеллу и остались довольны. Костик повертел головой и попросил себе пива. Ирка оказалась хозяйственнее: она, не глядя на продавца, набрала каких-то продуктов и даже конфет подешевле. Посмотрела на меня, и я полез в карман за деньгами.
Шериф поступил любопытнее всех. Он переглянулся с лавочником, о чем-то с ним поговорил на непонятном нам языке и помахал нам рукой: «идите». Мы подождали его за дверью, и через пару минут он вышел, таинственно улыбаясь.
— Есть шмаль, — объявил он.
И мы тронулись в обратный путь.
Жилище тети Клавы производило удручающее впечатление. Там воняло подсолнечным маслом. Девочка Нинка за руку таскала по полу младшего брата — тому было года два. Старшего сына не было дома. «Где-то шляется, опарыш, — так выразилась про него мамаша. — Может, и до утра не придет». В наиболее чистой комнате стояла кое-какая мебель и сломанный советский телевизор, накрытый сверху салфеткой. Ирка отнесла продукты на тесную кухню, и они с теткой принялись что-то готовить. Запахло жареным. Потом я услышал отчетливый хлопок: так отлетает пластиковая пробка от винной бутылки, если ее открывать тупым ножом. «Начинается», — подумал я.
— Ой, бл…дь, я-то думал — это у родителей на даче полный п…дец, — промолвил Макс, глядя в окно на убогий огород. — А тут вообще что-то необыкновенное.
— Даже радио нет, — сказал Костик.
— У нас тоже было бедно. Но не так, — оценил Шериф. — Пьют много?
— Так ведь везде пьют, — предположил я.
— А здесь — только пьют.
Сказав это, Шериф вытащил из кармана пачку беломора и занялся некими специальными приготовлениями.