Колеса фортуны
Шрифт:
Прошло полчаса. Мы, не отрываясь, смотрели на темнеющее небо в люке. Нам уже казалось, что человек не вернется, когда снаружи все же раздался шорох и звон, как будто вверх по лестнице тащили что-то длинное. Наконец прямо на меня свалилась наша буксирная веревка (я едва не получил по затылку карабином). Макс ухватился за нее и подергал. „Да что ты дергаешь раньше времени, — прикрикнул мужик из люка. — Не гони. Я тут еще один трос подобрал, а то длины не хватает“. Это звучало получше всякой музыки.
Макс полез первым. Он обдирал ладони и соскальзывал вниз, потом я догадался его подсадить, и дело пошло веселее. Он выбрался на крышу. Я поставил на ноги ослабевшего Костика и попробовал заставить его подтянуться, но его руки разжимались. „Выбери конец, мы потравим, а ты парня привяжешь“, — приказал мужик с крыши. Я не понял. „Мы веревку отпустим, потом вытянем, — разъяснил Макс. — Цепляй его. И сам вылазь, тащить будешь“. И действительно, я неумело, но крепко обвязал Костика под мышками, побил его по щекам, чтобы привести в чувство, а сам кое-как вскарабкался по тросу, нещадно ободрав руки. „Ну что, берись!“ — скомандовал мужик голосом заправского боцмана. Он и одет-то был в какой-то старый флотский бушлат. „Раз, два, взяли, — подбадривал себя Макс, вцепившись в трос. — Щас вынем“. Мы с трудом подтянули наш груз к люку, тут мужик приказал нам: „Так держать“, а сам перехватил стропы и, напрягшись, вытянул беспомощное тело по пояс на воздух. Тут Костик открыл глаза и уцепился за края люка. „Вылазь, салага, — сказал мужик. — Целиком вылазь, кальсоны не забудь“. Мы извлекли Костика полностью и наощупь спустились вниз по трапу. А потом без сил повалились на черный песок.
Эпизод37.Гостеприимный хозяин поставил чайник на электроплитку.
— Меня Семеном зовут, — сообщил он. — Я тут при базе сторожем. На полставки. Работа ничего себе. Непыльная.
Перед этим мы умывались с полчаса. Лицо и руки оттерли керосином, а потом за один раз истратили весь йод из хозяйской аптечки. Максу пришлось забинтовать обе ладони, мне хватило пластыря. Перевязку делал Семен. Он же дал Костику понюхать нашатырного спирта, потом налил стакан холодной воды из чайника, и Костик мало-помалу пришел в себя. И теперь с любопытством оглядывался по сторонам.
Может, и не врал Семен насчет своей должности. В его каптерке даже было электричество: под потолком висела тусклая лампочка, засиженная мухами. На полу были аккуратно разложены самые разнообразные трофеи, захваченные на ближайших свалках — детали каких-то машин, блок цилиндров от старого запорожца (так шепнул мне Макс), почти новый дорогой ботинок и много других либеральных ценностей. Увидев ботинок, я толкнул Макса локтем.
— Да… А тот мужик так и не выбрался, — задумчиво сказал Макс.
— Вы про кого? — спросил Семен, закрывая аптечку. — С вами еще кто-то был?
— Был. Но не совсем с нами, — объяснил я. — Он нам только свой ботинок одолжил.
— А что такое с ним произошло?
— Он типа умер, — сказал Макс. — И решил мумифицироваться. Как Ленин.
— Ленин-35, — вполголоса заметил Костик. — Страшно даже подумать.
— Вы там его нашли? Пересрались, наверно?
— Чего мертвых бояться, — пожал плечами Макс. — Живых надо бояться.
— А второй его ботинок — вот он, — показал я пальцем.
Тут Семен нахмурился.
— Так-так, пацаны, — сказал он. — Вы мне уже рассказали, кто вы и откуда. Но кое-что, как я вижу, вы рассказать забыли. А это довольно важно. В цистерне лежит труп в одном ботинке.
— Уже босиком, — вставил Макс.
— Неважно… А второй я нашел недели две назад на рельсах. Какие делаем выводы?
— Труп не сам туда пришел, — сказал Костик. — Он сопротивлялся.
— Следовательно, надо сообщить?
— Надо сообщить, — сказал я.
— А если мы сообщим, к нам сразу возникнут вопросы. И меня, кстати, могут… снять с должности. Оно мне надо?
— Не надо.
— Тогда что мы делаем?
— Берем бензин и поджигаем эту цистерну на хрен, — предложил Макс.
— Нифига, — сказал я. — Там человек. Хоть и мертвый.
— Вариант второй. Если там лежит человек в хорошем — пусть и в одном — ботинке, что из этого следует?
— Что у него могут оказаться родственники, — сказал Костик. — И друзья, которые его ищут.
— И за сведения о нём нам может обломиться награда, — уточнил Семен. — Только чтобы понять, какого сорта будет эта награда, надо сперва выяснить, кто там лежит.
— Я не пойду, — быстро сказал Макс.
— Ты готов поделиться призовыми? — несколько церемонно осведомился боцман.
— Да забирайте хоть все, — буркнул Макс.
— Никто не против? — оглядел нас Семен.
Мы помотали головами.
— Тогда я, пожалуй, пойду гляну. Скоро вернусь.
Он взял с полки фонарь (довольно хороший, на аккумуляторах), прикрыл за собой дверь и отправился к цистерне, к которой нам и подходить-то было противно. В окно мы видели, как он зажег фонарь, взял его в зубы и очень ловко полез вверх по трапу. „Похоже, он и правда бывший боцман, — подумал я. — Но какой-то пиратский“.
Прошло минут двадцать. Чайник согрелся, и мы разлили чай по темным фарфоровым чашкам, оставив самую лучшую для хозяина; нам всем страшно хотелось жрать: мы же не ели с утра.
Наконец мы увидели, как Семен не спеша выбирается из люка, все так же зажав фонарик в зубах. Вытягивает трос, отвязывает и идет к дому.
— Ну да, я его видел, — доложил он. — Перевернул кое-как. В лицо посмотрел. Налицо тяжелый случай… Да вы чай пейте, пейте… У меня где-то даже хлеб белый оставался…
— Почему… — Макс попробовал глотнуть чаю, но рука предательски дрогнула. — Почему же тяжелый случай?
— Да потому, что недолго он там жил. Ноги-руки перебиты. Несколько ножевых. Помер от потери крови.