Колеса фортуны
Шрифт:
— Часа два назад по «скорой» привезли. Без сознания. Говорили, несчастный случай… Сотрясение мозга. И еще закрытые переломы, кисть раздроблена, — шепотом рассказывала медсестра.
— Как же он спит-то, — ужаснулся я. — Это же боль адская.
— Теперь уже не так больно. И потом, ему анальгетики ввели.
Макс приблизился и заглянул Шерифу в лицо.
— Раиль, — тихонько позвал он («Что ты делаешь», — испугалась сестра).
Веки Шерифа дрогнули. Не открывая глаз, он что-то пробормотал на родном языке. Я уловил пару знакомых слов:
— Ругается. Значит, жить будет.
— Ты позови его по-русски: Шериф, — догадался Костик.
Тут Шериф открыл глаза и посмотрел на Макса. И с трудом проговорил:
— Макс… Ты знаешь, они сдохли.
Макс изумленно обернулся к нам.
— Это он бредит, — заявил я медсестре.
— А-а-а, Пит, ты тоже здесь, — услышал меня Шериф. — Их нет, Пит. Они тебя больше не достанут.
— Шериф, может, ты потом нам расскажешь? — неуверенно спросил я.
— Их нет, Пит. Эти падлы… они сдохли, — сказал Шериф и вдруг улыбнулся так легко и радостно, что мы поняли: лучше и не скажешь.
Документ4. Лучшее дело Шерифа.
История, рассказанная им самим
«Мы когда сели в машину и поехали, мне Арслан и говорит… тут я переводить буду, потому что он по-своему говорил, но я все равно мог понимать.
„Ты неправ, Раиль, — сказал мне Арслан. — Ты неправ, потому что связался со свиньями, с кяфырами, — это раз. Ты неправ, потому что связался именно с этими свиньями, это два. И ты неправ в третий раз, потому что связался с этим парнем“.
„Не трогай его, Арслан, — сказал я. — Он мой друг“.
„Нет, Раиль. Я уже тебе говорил, как ты неправ? Бог видит, я бы этого щенка придушил. Но перед этим я хотел бы посмотреть на его отца.
Теперь еще слушай. Не думай, что если ты мне слил этих московских ублюдков (по-ихнему это еще хуже звучит), я тебе прощу долг. Я тебе прощу только половину“.
„Я тебе всё верну, Арслан“.
„Ты мне всё не вернешь, потому что всегда будешь должен больше“.
„Это что значит?“ — спросил я. А он только засмеялся:
„Совсем ничего не значит. Со мной поедешь. У нас тут с братьями разговор есть“.
„А что с пацанами будет?“
„Э-э, тебе не надо знать“, — сказал Арслан. И так криво усмехнулся.
„Нет, Арслан, — сказал я. — Я хочу знать“.
„Ну, если так хочешь, скажу, — ответил тогда Арслан. — Теперь братья ими займутся. Мы все стрелки на них перевели. Пусть пока в зиндане посидят. Если не сдохнут“.
Зиндан — это тюрьма, по-ихнему. Я спрашиваю:
„Почему говоришь — если не сдохнут?“
Ты, Пит, не обижайся. Это не я такое слово сказал, это он сказал.
„Потому что там долго не живут, — отвечает Арслан. — Цистерна видел? Там воздух совсем нет. Воняет. Голова болит. Потом помрешь. А бензин сверху полить — ай, как хорошо гореть будет“.
Тут я очень за вас испугался.
Ну, ты же видел этих братьев. Они и правда родственники, из одного тейпа — в общем, хрен их поймет. Жирного, Ахмеда, помнишь? Это самый главный вообще во всей ихней мафии.
Они все живут на окраине. Оружия полный дом. АКМ-ов стволов двадцать, наверно. Как такое может быть, вообще не знаю. Видно, у федералов купили. Военные года три назад всё распродавали, можно было хоть танк втарить.
Я думал сбежать как-нибудь, но не вышло. У них наручники были, прицепили меня к батарее. Ну, думаю, буду тогда слушать.
Они часа два что-то там терли по-своему. А они когда совсем по-своему говорят, я перестаю понимать. Разобрал только, что они какую-то тему готовят в городе. Уже скоро. Вроде как гости должны к ним приехать. Гости. Какие гости? Не знаю, Пит, не спрашивай. Да я, в общем, все время о другом думал.
Тут Арслан заходит.
„Хороший ты парень, Раиль, — говорит. — Полюбил я тебя“.
„И что дальше?“ — спрашиваю.
„А вот Ахмед говорит — не нужен ты нам“.
„Тогда отпусти“, — говорю.
А он смеется:
„А-а, какой умный. Я тебя отпустил, ты к своим побежал, да? Погоди. Мы поедем покатаемся“.
Выезжаем куда-то из города, похоже, на трассу.
Там стоянка грузовиков. Возле нее — кафе. Сборный из щитов павильончик. „Пожрем перед дорогой“, — сказал Арслан.
Мы пошли внутрь. Меня с двух сторон легонько так держат. Там комната с двумя длинными столами, тесная, бар да кухня, больше ничего. За одним столом дальнобойщики пьют водку. Арслан посмотрел на них, ничего не сказал. Все расселись. Заказали себе что-то, шашлык там, туда-сюда. Водки, конечно. Они ведь хоть и понтуются, но какие они, к свиньям, мусульмане.
„Ты тоже ешь пока, — это они мне говорят. — Тебе ехать далеко, очень далеко“.
Но у меня что-то аппетит совсем пропал.
И тут дальнобойщики между собой о чем-то стали шептаться. Наконец двое вышли, как бы отлить. Арслан нахмурился, но сидит, ждет.
Смотрим, а они возвращаются. Человек десять. Бухие все.
„Вот эти черные месяц назад нас на трассе кинули. Сто километров от Твери“, — один говорит.
„Да мы видим. Всяко, это они“, — типа остальные соглашаются. Уж не знаю, чего у них там на трассе было. Но шоферня сразу монтировки достала, а Арслан со своими из-за стола повскакивали, кто за нож, кто за стволом потянулся, да только, похоже, не успел. Потому что так и не стрелял никто.
А я, говорите, что делал? А я, когда месилово только началось, — одному-двум врезал, сам под стол и на кухню. Вот вы, блин, смеетесь, а мне не смешно совсем. Ладно, слушайте, чего дальше было.
В кухне есть выход запасной. Там за дверью повар стоит, армянин или кто, в руках такой нев…бенный нож держит. Типа спрятался. Я ему говорю: чего стоишь, быстро беги звонить, дурак, сейчас тут реальный замес начнется. А сам на улицу выскочил. Смотрю, все грузовики пустые стоят. А у двух даже моторы не заглушены.