Колеса ужаса
Шрифт:
— Нет, — засмеялся Легионер. — Разве что ты будешь связанным. Тогда я, может быть, перережу тебе горло!
При слове «связанным» Малыш заметно расслабился. Но все-таки повторил каждому из нас этот вопрос.
Порта выругался и так резко прибавил скорость, что мы стукнулись головами о корпус танка.
По нам открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов и пушек. Пули заколотили по броне. Мы преодолели дорожное заграждение; под гусеницами взорвалось несколько противопехотных мин, не причинив вреда танку.
Русский
В нас полетели ручные гранаты. Легионер выпустил из пулемета несколько быстрых очередей. Я увидел в прицельное устройство нескольких бегущих русских. Они залегли в кювет. На дороге перед нами стоял танк и вел по нам огонь из крупнокалиберного пулемета.
Зажужжала, поворачиваясь, башня. В прицельном устройстве заплясали цифры. Точки сошлись. Несколько быстрых действий. Оглушительный взрыв. 88-миллиметровый снаряд угодил в стоящий танк. Наш огнемет расчистил дорогу. Мы быстро скрылись во мраке, оставив на память о себе горящий танк противника.
22. БЕЖЕНЦЫ
Вместо двухнедельного отдыха каждый из нас получил по шестьдесят граммов сыра у интенданта и приказ вернуться на передовую. После сыра мы получили цветные фотографии Гитлера. Потом без сыра и без отдыха отправились на позицию.
Но Порта сперва сделал большое дело. Использовал пять фотографий фюрера в качестве туалетной бумаги.
Над горизонтом занялся серый, призрачный свет.
Порта повернул танк на узкую лесную дорогу. Женщина плакала. Дети кашляли и хныкали от едких пороховых газов.
Порта остановил танк. Мы испуганно уставились в смотровые щели. Перед нами бегали какие-то смутно видимые люди. Поперек дороги стоял грузовик. Было похоже, что это дорожное заграждение.
Легионер выругался и приготовил пулемет к стрельбе.
— Успокойтесь вы, успокойтесь, — сказал Старик.
Раздался выстрел. Нас охватила паника, когда мы увидели наведенное противотанковое ружье. Перед глазами у меня в прицельном устройстве плясали цифры.
— Оружие к бою готово, — механически доложил Малыш.
Щелчок. Зловеще замигала красная лампочка. Пушка и башенный пулемет были готовы к ведению огня. В каморе лежал 88-миллиметровый снаряд. Прямо перед нашими прицелами сидела группа людей. Мы держали пальцы на спусковых механизмах.
Так-так-так! — простучал пулемет. По лесу раскатилось зловещее эхо.
Люди начали искать укрытие в лесу. До нас донеслись крики и вопли.
— Не давайте им уйти в лес, — предупредил Старик. — Иначе мы глазом не успеем моргнуть, как они с нами разделаются.
Башня повернулась, точки в прицельном устройстве сошлись.
Ба-бах! — громыхнула пушка, 88-миллиметровый фугасный снаряд
Два пулемета открыли огонь по кустам. Рычание двигателя перешло в рев, и мы покатили к бывшему дорожному заграждению.
Были мы потрясены, когда истина во всем ее ужасе открылась нам? Не думаю. Скорее, ощутили облегчение. Может быть, испытали какую-то неловкость.
«Дорожное заграждение» представляло собой сломанную телегу. «Артиллеристы» противника были беженцами, женщинами, детьми, стариками, больными и изможденными. «Противотанковое ружье» — дышлом телеги.
Мы осторожно открыли люки. Воспаленные глаза уставились на картину разрушения. Пять пар ушей прислушивались к предсмертным хрипам умирающих. Пять носов вдыхали едкий запах порохового дыма. Люки с лязгом захлопнулись. Раскачиваясь на гусеницах, громадная машина для убийства сделала реверанс перед мертвыми и умирающими.
Танк с горсткой солдат, русской женщиной и ее новорожденными близнецами скрылся под проклятия уходящих из жизни.
Вдали слышалось громыхание тяжелых орудий. Мы старательно замазали грязью кресты с обеих сторон башни.
У женщины поднялась температура. Начался бред. Старик покачал головой.
— Боюсь, она умирает.
— Что нам делать? — спросил в отчаянии Легионер.
Старик долго смотрел на него перед тем, как ответить.
— Странные вы люди. Ей-богу, странные. Палите, не моргнув глазом, во все, что движется, и при этом страшитесь за жизнь незнакомой женщины только потому, что она лежит рядом с вами и дышит тем же смрадным воздухом.
Все промолчали.
Мы остановились, когда уже почти стемнело. Вдали был виден огонь.
— Похоже, горит город, — сказал Порта. — Может быть, Орша?
— Спятил? — ответил Старик. — Орша далеко позади нас. Скорее, это Броды или Лемберг.
— Совершенно все равно, какой, — решил Легионер. — Он горит. И хорошо, что мы не там!
…Малыш первым увидел три больших дизельных грузовика. Настоящий «солдатский транспорт». Они принадлежали немецким военно-воздушным силам. Около десяти авиаторов спали возле них. Чуть подальше, укрывшись к кустах, лежала примерно сотня женщин и детей.
Мы вылезли.
Спавшие испуганно подскочили, когда мы в черных мундирах танкистов бесшумно подошли к ним. Уставились, как зачарованные, на цилиндр Порты с красными лентами.
Среди них были две немецких медсестры. Госпиталь, в котором они работали, неожиданно захватили русские. Уйти живыми удалось только им. Всех раненых ликвидировали на койках или в коридорах. В село, где они искали убежища, вошел большой отряд русских пехотинцев. Но пехотинцы были дружелюбными, они предупредили жителей, что им нужно уходить — те, кто шел за ними следом, были сущими зверюгами.