Колеса ужаса
Шрифт:
Старик положил руку на плечо Легионеру, и тот перестал стрелять. Мальчик вышел, собираясь идти к русским. Сделал несколько шагов и повалился под градом пуль с обеих сторон.
Малыш выругался и хотел выскочить из воронки. Старик удержал его.
— Спятил? Тебя тут же нашпигуют свинцом!
Пролетела ручная граната и взорвалась прямо перед домом.
Лежавший за пулеметом Легионер тут же ответил длинными очередями. Другая граната попала в дом. Мы услышали плач и крики младенцев. В одном из окон появилось лицо девочки и тут же скрылось.
Перед домом появился солдат в русской шинели.
Старик спрятал лицо в ладонях.
— Уходим. Оставаться бессмысленно!
Порта уходил последним. Он встал с ручным пулеметом в руках, выпустил очередь по русским и крикнул:
— Это вам на прощанье!
Потом побежал за нами.
Малыш бранился и клялся отомстить русским за брошенную в наших близнецов гранату, хотя они вполне могли быть убиты и немецкой гранатой.
Перед нами внезапно появился ошеломленный русский пехотинец. Малыш небрежно взмахнул автоматом, и тот повалился в проломленным черепом.
Мы слышали настигавшую нас погоню. Легионер совершенно выдохся, но все-таки держался.
Мы остановились в узком овраге. Бесшумно рассредоточились и стали поджидать преследователей. Порта издал смешок:
— Вам придется выжимать свои подгузники, красные герои…
Они появились большой кучей с надменными криками.
Когда русские достигли середины оврага, мы открыли огонь. Они останавливались, шатались и падали. Некоторые поднимались и пытались бежать, но спасения не было. Обливаясь кровью, они падали снова. Один уползал на карачках. Малыш метнул в него нож, лезвие вошло между лопаток, рукоятка задрожала. Русский прополз еще немного, потом замер. Напоследок мы бросили в груду трупов несколько гранат.
Мы побежали дальше. Позади все еще раздавались выстрелы. Слышались крики русских, преследующих наших бегущих солдат.
После минутного отдыха Старик поднялся и сказал:
— Пошли дальше. Здесь пахнет выстрелами в затылок.
Тяжело дыша, мы бежали через колючие кусты и подлесок, царапая руки и лица; по щекам и шее у нас текла кровь.
— Успокойтесь! — внезапно выкрикнул Порта и остановился. — Мы бежим, как зайцы, чтобы избежать билета на Колыму в один конец! Но это бессмысленно!
— В чем дело? — спросил Старик.
— В этом, — указал Порта. — Посмотри, разуй глаза!
Там, куда указал Порта, мы смутно увидели людей, лежавших, изготовясь к стрельбе, в наскоро вырытых траншеях.
Старик быстро принял решение: обогнуть их в темноте, идя на запад.
— Превосходно, — усмехнулся Порта. — Мой нос сейчас может поворачиваться только в одну сторону — в западную. Ему не терпится ощутить запах Берлина!
Когда мы немного прошли, нас окликнул из темноты встревоженный голос:
— Halt! Wer da? [76]
Порта сделал глубокий вдох, высморкался пальцами и радостно крикнул:
— Поцелуй меня, приятель! Мы спаслись!
— Это могут быть только наши, — произнес тот же голос. Теперь он звучал спокойнее.
— Что за черт? — крикнул Порта. — Вы подумали, что это заливное из оленя?
— Возьмите влево, — предупредил голос, — потом идите прямо, но будьте осторожны: мы установили мины.
— Да что ты говоришь? — ответил Малыш с мрачным юмором. — Мы думали, вы разложили пасхальные яйца. Какие там мины? — спросил он Порту.
76
Стой! Кто там? (нем.) — Примеч. пер.
— Для приготовления копченых филейных частей с овощами, — усмехнулся тот.
Протянулась рука, чтобы помочь нам спуститься в траншею. На плече помощника мы увидели серебристый блеск.
Старик встал по стойке «смирно» и доложил, что мы отбились от Восемьсот шестьдесят седьмого пехотного батальона.
Неожиданно из окопа вылезла группа молодых кавалеристов и уставилась на нас в изумлении. Кто-то пробормотал о возвращении из-под Вербы.
— Хм, — ответил другой. — Я всегда верил, что там, где стоит немецкий солдат, он стоит твердо!
Порта повернулся к нему и съязвил:
— Может, ты веришь еще и в аистов, приносящих детей, и в Деда Мороза?
23. ДА ЗДРАВСТВУЕТ СМЕРТЬ
— Когда мы воевали в Марокко, — сказал Легионер, — нам требовалось только одно: поворачиваться лицами к Мекке, говорить «Да исполнится воля Аллаха!» и идти в бой. Здесь не остается ничего иного. Так что вперед, друзья! Умрем, как звери.
Пушки — пулеметы — автоматы — огнеметы — гаубицы — «сталинские органы» — мины — гранаты — бомбы — снаряды. Слова, слова, слова! Но какой ужас они вызывают!
Завтра вы будете мертвы; ВЫ, обреченные бродяги.
Они рвутся вперед. Больные, пьяные, перепуганные, безумные, преследуемые, несчастные мужчины и мальчишки в военной форме.
Вас манит добыча. Кровь, женщины, еда, выпивка.
Viva la muerte! [77]
— Черт, опять мы, — выругался Порта. — Только-только добрались до своей части — и тут же снова угодили в это дерьмо в составе боевой группы.
77
Да здравствует смерть! (исп.) — Примеч. пер.
— Нечего поднимать шум, пока лежим здесь тихо-спокойно, — сказал Старик.
Порта снял цилиндр, почистил его протиркой, плюнул и предложил перекинуться в «двадцать одно».
Штеге усмехнулся.
— Ивана можно ждать с минуты на минуту. Будет разумнее вздремнуть до начала боя.
Но когда Порта, Малыш, эсэсовец и унтер-офицер Хайде начали игру, Штеге не выдержал и присоединился.
Они сидели на дне траншеи, играли и, разумеется, ссорились. Малыш где-то нашел старый котелок и, по совету Порты, носил его.