Колесница

Хотьма Даниил

– Вы слышали! – рявкнул он. – Отпустите девочку!

Дикарка застыла в замешательстве. Не менее удивлённый торговец переглядывался со своими молодцами.

– Да ты... да ты охуел что ли, служилый? – бранился он. – Средь людей живём, по-людски надо! Я её подобрал больную, выходил. А ты сразу за острое! Думаешь, мы так не можем?

– Кой-что можем. – один из разбойников снял с пояса булаву. – Вот надаём по шее, да зазнобу твою с собой приберём.

– И тарантайку – на запчасти! – приговаривал второй, вынимая

нож.

Ракель перехватила монтировку поудобнее. Ранее этот инструмент использовался только по прямому назначению, а сейчас придётся впервые в жизни ломать людям кости. Мысль об этом пугала, но и альтернативы были неутешительные: или умереть здесь – не зная где – порезанной и переломанной, или нечто похуже.

Меньше всего ей хотелось показывать свою трусость сейчас, когда корнет с её умысла втянут в эту кашу из ножей и дубин. Но аппетит Назара, похоже, только разыгрался.

– И чего ждёте? – подначивал корнет.

– Мы-то подождём. – отвечал торговец. – Кто первый за меч хватился, тому и резать!

– Я никого резать не собирался. Для аргумента достал. Это вы разбоем грозитесь.

– А как ещё тебя, окаянного, отвадить?

Помолчав с минуту, корнет усмехнулся и вернул оружие в ножны.

– Понятно всё. – говорил он. – Конфликт никому не нужен. Погорячились мы, отец, не серчай. Давай по-твоему, по-людски. Выслушаешь?

– Ну. – недоверчиво промычал торговец.

– Ты девочку отпустишь с нами, а мы тебе что-нибудь ценное.

– Вот, вот уже разговор! – оживился старик. – Ты мне, служилый, свой меч-кладенец, а я тебе девку. Честно, без торгу.

– Шпагу не отдам. – отрезал корнет. – Пистолет могу предложить.

– Что за пистолевт? Ну-ка, показывай!

Ракель об этом предупреждена не была. Корнет спрятал руку в шинель – и действительно, вытянул оттуда старенький револьвер.

– Да пугач поди. – не поверил торговец. – Докажи, что стреляет!

Корнет без колебаний взвёл собачку, надавил на спуск, и револьвер чихнул огоньком – громко и ярко. Дымящаяся пуля торчала в трухлявом пеньке, всего в паре шагов от торговца.

– Последняя. – между делом заметил корнет.

Ракель стояла, зажав ладонями уши. От выстрела шарахнулась и девочка-туземка, и двое непутёвых разбойников. А торгашу хоть бы что – весь сиял от радости.

– Меняемся! – орал он, как умалишённый. – Ай-да меняться, забирай девку!

Гадкая процедура обмена человека на пистолет состоялась без происшествий – торгаш так расщедрился, что вернул дикарке её саквояж. Мирный исход не мог не радовать, но Ракель была зла на себя – за бессилие. Стервятники навязали свои условия и ушли безнаказанными, да ещё и с оружием, а значит их тёмное дело только пойдёт в гору.

И всё это во благо одной белокурой девочки с любопытными глазами.

– Тесету теперь с вами. – буднично объявила дикарка, потирая освобождённые запястья. – Машина –

хорошо. Быстрее будет.

Она нагло полезла в лок, устроилась на сидушке слева – которую обычно занимал Назар.

– Ничего, я сзади. – сказал корнет. – Как раз полежать хотел.

– Ты это, осторожнее. – предупреждала Ракель, усаживаясь рядом с ней. – Куда такая шустрая? Нагретых деталей полно, ошпариться как глазом моргнуть.

– А мне говорила, что всё изолировано. – возникал корнет с задней кушетки.

Ракель отмахнулась от него.

– Да, знаю. – отвечала дикарка. – Машина камень чёрный ест, да водой плюётся. Катали меня на такой, только побольше была.

– Ну, смотри. – усмехнулась Ракель.

Пар пробежал по втулке, и лок послушно тронулся в путь. Следом по бесплодной земле ползла колея – из ниоткуда в никуда.

– Мы тебя домой подкинем. В племя. Покажешь дорогу?

– Сныть-гора далеко. – назидательно ответила дикарка. – Всю весну идти, не добраться совсем.

– Место тайное, не для чужаков? – догадалась Ракель.

– Нет, не то. – дикарка копошилась в своём саквояже. – В племя мне не надо. Хожу-странствую, знания ищу о мире, о людях. С вами побуду покамест.

Не теряя времени даром, она разложила косметичку и принялась аккуратно подводить глаза тонким угольным карандашом.

– Слушай, – мягко спрашивала Ракель, – тебе, может, полежать лучше? Ты вообще как, в порядке?

– Я над этим работаю. – отвечала дикарка, не отрываясь от карманного зеркальца. – Мы куда едем?

– Уже ищу ближайший салон-маникюр. – шелестя картой, острил корнет.

– Да куда глаза глядят, ночлег ищем. – Ракель погрозила корнету кулаком. – Скажи, а зачем ты...

– Обычай племенной. – предугадав вопрос, сказала дикарка. – Быть леди, как женщины из древности. Для этого есть одежда, раскрас и самое сложное – ма-не-ры.

Она покончила с подводкой и перешла к румянам. Торговец, однако, наврал с три короба – назвать эту девочку опасной язык не поворачивался. Украдкой Ракель уже всё проверила. Зубы у дикарки человеческие, руки не трясутся, речь нормальная. Можно было углядеть и более забавные детали – например, браслет из речных камней, стилизованный под дорогие наручные часы. Выцарапанные стрелки показывали никому не нужное время.

– Тебя как, говоришь, звать?

– Тесету. – ответила она. – Ну, как стук дождя. Тесе-ту, тесе-ту.

– Постараюсь не забыть больше. – пообещала Ракель.

– Человек с города – ума мало. – рассуждала дикарка. – Путается, имя Тесету запомнить трудно. Говорит Таисия, Тася. Так можно, привыкла.

Дикари часто носили два имени. Одно настоящее, для родичей – обычно его еле выговоришь – и второе, для лёгкой коммуникации с остальным миром.

– Тася. – привыкала Ракель. – Тася тебе, кстати, подходит. Я – Ракель, можно Эля. А это...