Колесо тьмы
Шрифт:
— Новый гардероб тебе к лицу, Констанс.
— Спасибо за помощь при выборе. — Она уселась в кресло напротив.
— Ты была довольно резка сегодня вечером.
— Так же, как и ты.
— Я стараюсь выкурить из норы убийцу. А какова была твоя цель?
Констанс вздохнула:
— Извини, если вела себя невежливо. После монастыря нахожу всю эту ярмарку тщеславия… гнетущей.
— «Будь в миру, но не частью мира», — процитировал Пендергаст древнее буддийское изречение.
— Предпочла бы находиться дома, у камина, с книгой. Все это, — она обвела рукой окружающую обстановку, —
— Не забывай, что мы работаем.
Девушка беспокойно поежилась в кресле и ничего не ответила.
Про себя Пендергаст уже отметил, что за последние несколько недель с его воспитанницей произошла перемена. Время, проведенное в монастыре, сотворило с нею чудо. Он был рад увидеть, что она продолжает практиковаться в чонгг ран, вставая каждый день в четыре утра и после этого час медитируя, затем медитируя после полудня и не чрезмерно усердствуя в еде и напитках. Но что более важно, Констанс уже не была тем вялым, апатичным, плывущим по течению существом, каким сделалась после смерти его брата. Стала более уравновешенной, целеустремленной, заинтересованной окружающим миром. Их маленькая миссия, эта неразгаданная тайна, дала ей новое чувство направления. Пендергаст очень надеялся, что она сильно продвинулась по пути выздоровления после ужасных событий марта и процедуры в февершемской клинике. Констанс больше не нуждалась в защите. После ее демонстративно резкого поведения за столом он спрашивал себя, не поменялось ли положение дел на прямо противоположное.
— Какого ты мнения о наших сегодняшних сотрапезниках?
— Увы, невысокого. За исключением миссис Дальберг — в ней есть какая-то подкупающая искренность. Кажется, ты ее заинтересовал.
Пендергаст наклонил голову:
— Я не единственный, кто произвел там впечатление. — Спецагент кивнул на тонкую рукопись под заглавием «Караваджо. Загадка светотени», лежащую на маленьком столике. — Вижу, доктор Брок не терял времени даром и прислал тебе монографию, как обещал.
Констанс бросила взгляд на рукопись и нахмурилась.
— Полагаю, несмотря на свои недостатки, некоторые из наших сотрапезников могут оказаться полезными, — продолжал Пендергаст. — Мистер Майлз, к примеру. Этот человек все подмечает.
Констанс кивнула, и оба на время погрузились в молчание.
— Итак, — наконец заговорила Констанс, меняя тему, — наш вор и убийца застрелил Джордана Эмброуза из малокалиберного пистолета, а затем учинил необъяснимое зверское надругательство над телом?
— Да.
— Но остальные действия преступника, как ты их описал: доскональный обыск тела и гостиничного номера, тщательная протирка всех поверхностей, — не укладываются в эту схему.
— Вот именно.
— Ни в одном сборнике юридических прецедентов я не читала ни о чем подобном.
— За исключением, пожалуй, одного случая, которым я занимался в Канзасе сравнительно недавно.
Послышался стук в дверь, и Пендергаст пошел отворить. В коридоре стояла горничная.
— Входите, — сказал Пендергаст, жестом приглашая обслугу в номер.
Женщина сделала маленький реверанс и вошла в прихожую. Она была худая, средних лет, с черными волосами и глубоко посаженными темными глазами.
— Прошу
— Нет, спасибо. У нас пока все в порядке.
— Благодарю вас, сэр. Тогда я приду позже, чтобы разобрать постели. — И с еще одним маленьким реверансом она исчезла.
Пендергаст закрыл дверь и вернулся к дивану.
— Так как мы собираемся провести вечер? — спросила Констанс.
— Здесь имеется множество послеобеденных развлечений. Ты настроена на что-то конкретно?
— Я думала, мы займемся поисками.
— Вот так развлечение. Вообще, прежде чем что-то предпринимать, надо выполнить подготовительную работу. — Пендергаст указал на большую компьютерную распечатку, лежащую рядом с картой вин: — На борту судна две тысячи семьсот пассажиров, а у нас только семь дней, чтобы найти убийцу и забрать у него Агозиен.
— Это список пассажиров?
Пендергаст кивнул:
— Прямо из базы данных судна. Включая сведения о роде занятий, возрасте, поле и времени посадки. Повторю: членов команды я исключил.
— Как ты добыл эту распечатку?
— Очень просто. Вышел на младшего специалиста по обслуживанию компьютерной техники и сказал ему, что я аудитор компании «Северная звезда», оценивающий работу экипажа. Правда, он не смог предоставить мне список достаточно быстро. Сейчас я уже добился значительного прогресса в сужении круга подозреваемых. — С этими словами спецагент вытащил из кармана пиджака небольшой лист бумаги.
— Продолжай.
Длинный белый палец уткнулся в бумагу.
— Убийство было совершено в десять, такси прибыло на пристань в половине первого ночи, и, стало быть, убийца должен был взойти на борт после этого времени. Таким образом, из числа подозреваемых исключаются четыреста шестьдесят шесть имен.
Спецагент выдержал паузу.
— Убийца — мужчина.
— С чего ты взял? — спросила Констанс, будто это предположение являлось оскорблением для женской половины человечества.
— Бутылка виски. Такой человек, как Эмброуз, вряд ли бы выбрал этот напиток, будь гость женщиной. А затем — нож убийцы, который пробил насквозь тело, полдюйма коврового покрытия и почти на дюйм вошел в фанерный настил пола. Тут требовалась огромная физическая сила. Ведь и сам Эмброуз был альпинистом в превосходной физической форме, человеком, которого не так-то просто лишить жизни. Это означает, что наш убийца быстр, силен и — мужского пола.
— Признаю твою правоту в этом пункте.
Палец двинулся ниже по листу бумаги.
— По тем же соображениям ограничим возраст подозреваемого: больше двадцати — меньше шестидесяти пяти. На таком многолюдном пассажирском лайнере, как этот, подобная информация весьма полезна. Вдобавок фигурант путешествует без жены: грязное убийство, поездка в такси, маскировка, посадка на борт судна с Агозиеном — все это действия человека, не обремененного женой. Психопатология убийства, явное наслаждение убийцы актом насилия также говорят в пользу холостяка. Итак, одинокий мужчина соответствующего возраста — еще тысяча двести имен долой. Остается двести двенадцать.