"Колхоз: Назад в СССР". Компиляция. Книги 1-9
Шрифт:
Но… Вагон — плацкарт, это, наверное, определенный аттракцион. Может, мне так везет, не знаю. Может, тут вообще по-другому не бывает. В этот раз с нами в вагоне ехала целая куча детей. Их сопровождали два учителя. Я так понял, что это учителя. И парочка родителей. Ехали они, судя по разговорам, на какую-то экскурсию.
Ну, что ж… Теперь я знаю, что это такое, когда вокруг много маленьких людей в возрасте семи-восьми лет. Они не хотели спать, не хотели сидеть тихо. Но хотели есть, причем, все время. Общаться, причем, громко. Петь, играть, бегать по проходу. Часа через два, слава богу, большинство успокоилось. Почти все дети отправились на боковую. Устали, наверное. Да и потом реально вагон качало равномерно. Даже у меня закрывались глаза. В общем, детишки
Я всячески старался абстрагироваться от окружающей меня реальности, но она, эта реальность, наоборот, старалась подобраться ближе, всеми правдами и неправдами. Помимо детей с одной стороны и вахтовиков с другой стороны, нашёлся еще один товарищ, лет двадцати пяти. Изрядно помятый и какой-то потрёпанный. Он сходил в вагон-ресторан, ему, очевидно, стало скучно после принятого на грудь. Теперь парень упорно искал свободные уши, куда можно вылить много всякого дерьма. Тоже какая-то удивительная магия. В поезде обязательно находятся люди, которым надо непременно поговорить. Этакий бесплатный визит к психологу.
Бедолога сунулся, вроде, к вахтовикам, но там был сразу послан. Их беседа не предполагала ещё одного участника, тем более, со стороны. Как раз речь зашла о поварихе Машке, и мужики активно выясняли, кто был с ней первым, а кто последним. Видимо, это принципиальный вопрос.
К детям, ясное дело, сразу дорога заказана. Парень — выпивший, но не идиот, к счастью. Имелись еще парочка семейных пар, но там тоже его слушать никто не захотел. Поэтому, что? Правильно! Все сошлось на мне.
Только я попытался закрыть глаза и все-таки отключится, до Зеленух ехать еще часов пять, парень, источая ароматы дешёвого коньяка, присел на краешек моей полки. С грустным лицом, молча, смотрел на меня минут пять.
Я, может, и пофигист, но сложно чувствовать себя комфортно, когда у тебя в ногах левый мужик вздыхает и стонет, при этом не сводя глаз с твоего же лица.
— В Москве сели? — спросил, наконец, страдалец. — Чуть не опоздали, да? Ага… видел, как бежали. Братья?
Я понял, счастья не видать, как и покоя. Открыл глаза, принял сидячее положение и посмотрел на жаждущего разговоров мужика. Пока размышлял, послать его или дать высказаться, он все решил самостоятельно.
— Да я в гости еду. — Сообщил грустно. — В больнице вот отлежал. Ушиб позвоночника, разрыв почки, защемление центрального и вспомогательных нервов, сотрясение головного мозга второй степени, множественные укусы… Ну… Этого…того самого… Короче, неважно чего. Рсскажу не поверишь!
Вот интересно, по какому признаку он из всех пассажиров выделил меня? Я ведь даже изображал крепкий сон. Но этот тип все равно прицепился именно ко мне. Что это? Мы всего лишь выехали в сторону деревни, а уже включилось то самое проклятие Зеленух? Когда все говно к моему берегу.
— Поехал к другу, в деревню. — Продолжал тем временем рассказчик. Он даже не ждал диалога. Его вполне устраивало говорить вслух одному. — Ну, мужиков там маловато, или женатые все. А я к товарищу армейскому, проведать. Прицепилась ко мне дура одна, страшная как моя жизнь. Столько водки выпить невозможно. Весом сто сорок килограмм, и сама дура дурой. Подруга жены товарища, оказалась. Я ж как приехал, так сразу слух по селу пошёл. Мол, парень из города, неженатый. Ну, мы выпили немного, посидели, службу вспомнили. Под «этим» делом решил на сеновале поспать. А сеновал — такая херня под крышей двухэтажная. Первый этаж не достроeн, на втором сено, люк на крышу, и на крыше тоже сено сушится. Я значит, завалился на самый верх и уснул. Слышу люк открывается, глядь а там ОНА. Говорит «А вот и я!» И прикинь, на меня — прыг. Командир, на тебя «запорожец» падал? Там до меня метра два было. Как куякнется, меня аж скрутило всего. Нерв защемило, сказать не могу ничего, и двинуться не могу. А она меня за…ну, ты понял, за что, схватила. И тянет куда-то. У меня от боли конвульсии начались, а эта…
Парень оглянулся на детей, которые с соседнем плацкарте снова активизировались.
— Ну, ты понял, кто… В общем, эта нехорошая особа думала что я так в экстаз прихожу. Потом тянуть перестала, хотя лучше бы оторвала, честно говорю. Вскочила…ну, ты понял, на что… и давай на мне прыгать. Ты, командир, брачные игры бегемотов видел? Я тоже не видел. До того дня. А тут сразу принял участие. Сто сорок кило… Я уж попрощался со всеми. Минуты через две, второй этаж не выдержал и мы рухнули с четырех метров на землю. Пока летели, подругу балкой по голове долбануло. Упали и я отключился. Очнулся когда неотложка из района подъехала. Глаза открываю, а эта дура на мне без сознания. Ору: «Снимите её, мля, с меня!» Оказывается, у неё в причинном месте чего-то сжалось и нас никак не разъединить. Я им говорю, вколите её что нибудь расслабляющее, а они мне: «У неё черепно-мозговая травма, может ласты склеить. Колоть будем только в реанимации в больнице». Тушу эту со мной, часа два в скорую пихали. Машина в колее на дно села… Короче через четыре часа только нас разъединили. Представляешь? Уже в больнице. Так представь, это все за полчаса разлетелось по этажам. Дед потом со мной лежал в палате. В 1943 году контужен был в Брянской области. С тех пор проблемы с речью имелись, почти не говорил. Вот он когда мою историю узнал, ржал так, что речь восстановилась полностью. Думал, из больницы выйду, поеду обратно, найду ее…
— За убийство уголовная ответственность. — Я не выдержал. С одной стороны мне бы на хрен мужика послать. Но с другой, у него такой вид несчастный, а история, реально оборжаться можно.
— Аааа…да я не собираюсь, ты чего. Вот еду ей предложение делать. Снится мне, стерва, каждую ночь.
Парень снова тяжело вздохнул.
— Это любовь, — Хохотнул сверху Соколов. Он, оказывается, ни черта не спал, прекрасно все слышал.
— Как у взрослых все сложно… — Поддакнул со своей полки Семён.
Мужик сразу засмущался и ретировался по-тихому. Он, видимо, на такое количество слушателей не рассчитывал.
— А Вы не могли высказаться, когда он только нарисовался? — Спросил я Стаса и Сеньку.
— Не. — Соколов зевнул и повернулся на другой бок. — Интересно было, что расскажет. Слишком рожа у него помятая.
— Ага…– Младшенький свесил голову и посмотреть на меня. — Видишь, Жорик, поговорка про то, что дурак дурака…ну, ты понял…выходит, очень верная.
Я пообещал Семену, что сейчас стащу его вниз, а потом все-таки выкину из вагона на ближайшей станции.
— Ну, хоть не на ходу. — Совершенно спокойно прокомментировал Младшенький и, повторив вслед за Соколовым те же самые манипуляции, повернулся задницей.
Буквально через пять минут с обеих полок донеслось равномерное посапывание, изредка прерываемое храпом.
— Сволочи, — Сказал я вслух, но всем было по хрену. Все реально заснули.
Самое обидное, стук колёс и правда укачивал. Глаза закрывались сами собой, но заснуть, один черт, не мог. Все посторонние звуки, которых, естественно, было до хрена, упорно лезли в мозг. Про запахи я вообще молчу.
Когда подошло время выгружаться, я уже был раздражен и, мягко говоря, недоволен жизнью.
Но недолго. Вскоре мое настроение пошло вверх, а вот Соколов начал материться.
Глава 16. Стасик.
— Не понял… это что за клад юного пионера? Секретик делал? Как в детстве?– Я посмотрел на Мажора, ожидая объяснений.
Мажор явно объяснить ничего не мог. Он, в свою очередь, посмотрел на меня, но молча, потом понял, это совсем глупо, я вообще не в теме, и повернулся к Семену. Пацан тут же развел руки в разные стороны и возмутился.