Шрифт:
Глава 1
Когда оказываешься в опасной ситуации, начинаешь радоваться даже самым банальным вещам. Кристине раньше и в голову не могло прийти, что она будет испытывать такое огромное облегчение и счастье от того, что может двигать руками и ногами! А это было первое, что она сделала, поняв, что оказалась в автобусе чужого цирка, напротив
Впрочем, радость длилась недолго. Да, она способна двигаться, но как ей это поможет? Убежать все равно не дадут. Особенно если было приложено столько стараний и усилий ради того, чтобы захватить ее.
Кристина попыталась встретить взгляд Джордана прямо и решительно, но это оказалось затруднительно, потому что на нем были его неизменные мозаичные очки.
– Ну и зачем вы меня искали? – с вызовом спросила она.
И тут же пожалела, что обратилась к Джордану на «вы». «Вы» создает дистанцию, «вы» закрепляет разницу в положении, «вы» подчеркивает власть. Нужно было лишить директора «Обскуриона» этой крохи влияния, обратившись на «ты», но годами внушаемые правила вежливости взяли свое, не спросив разрешения, и выдали «вы».
Джордан не торопился отвечать. Мозаичные очки смотрели на Кристину, она видела в них разноцветные отражения десятков маленьких Кристин, а в каждой из них – неуверенность, сомнение и страх. И если это видела она, то и Джордан, должно быть, тоже видел. Они еще не начали переговоры, но она уже проигрывает!
– Присядь, – наконец предложил директор «Обскуриона». – Разговор у нас будет долгий.
Первым порывом было отказаться, но Кристина подавила в себе желание устроить бессмысленный мелкий бунт. Чего она этим добьется? Ровным счетом ничего. Только покажет, какая она еще совсем юная и эмоционально незрелая. То есть снова продемонстрирует свои слабости, которых у нее и так хватает.
Кристина опустилась в ближайшее кресло и, только утонув в его глубине и мягкости, обратила наконец внимание на внутреннюю обстановку автобуса. Салон больше походил на рабочий кабинет очень состоятельного человека весьма консервативных вкусов: деревянные панели на стенах, толстый ковер, роскошная кожаная мебель, и все выдержано в разных оттенках черного – директор «Обскуриона» сохранял цветовую гамму своего цирка и в личных апартаментах.
Тонированные стекла создавали за окнами вечные сумерки, и Кристина не могла сказать, день сейчас или уже вечер. По логике вещей, наверное, день, ведь перемещение сюда было мгновенным, но кто знает, как это на самом деле работает?
Джордан устроился в кресле напротив, неторопливо плеснул себе в бокал на пару пальцев янтарной жидкости из хрустального графина. Запахло древесной корой, миндалем и алкоголем. Директор цирка взболтал напиток, затем принялся рассматривать его сквозь мозаичные очки на свет. Кристина заставляла себя не шевелиться и не проявлять нетерпение; она была уверена, что это проверка, и Джордан намеренно старается вывести ее из себя.
Наконец директор «Обскуриона» сделал глоток, поставил бокал на столик, а затем запустил руку в вырез черной рубашки и вытащил цепочку с нанизанными на нее массивным кольцом и круглым кулоном.
Память – та самая, новая, появившаяся у Кристины после ночи, проведенной в цыганской кибитке, – подсказала: это амулеты-основатели других цирков. Тяжелое золотое кольцо украшал крупный бриллиант в окружении мелких изумрудов; Кристина не видела этих деталей сейчас, но чужая память точно знала, как оно выглядит. Кулон же оказался крупной пуговицей, серебряной, с тонкой филигранью и мелкими бриллиантами.
– Видишь? – спросил Джордан, поднимая цепочку повыше. – Для этого я тебя и искал. Теперь у меня их три.
– Два, – автоматически поправила Кристина. Она видела только два амулета, кольцо и пуговицу.
Но раз у него их два, а не один только собственный амулет-основатель «Обскуриона», значит, Джордан каким-то образом заполучил амулет другого цирка. Уж не того ли Пропавшего цирка, слухи о котором передавали друг другу испуганным шепотом? И не стал ли тот цирк пропавшим именно потому, что лишился своего амулета и защиты, которую он давал?
– Но с твоим – три, – невозмутимо ответил директор «Обскуриона».
– Для этого вам еще надо его забрать, – огрызнулась Кристина, демонстрируя куда больше дерзости, чем на самом деле у нее было.
Что она сделает, если он решит забрать амулет силой? Ровным счетом ничего! А без него «Колизион» лишится защиты от враждебных фамильяров и станет уязвим. Нет, она не может позволить Джордану забрать их амулет!
– Собираете коллекцию? – задала Кристина глупый вопрос, чтобы выгадать время.
Джордан кивнул. Казалось, он видел ее насквозь – всю ее панику, все сомнения, всю неуверенность и страх, все попытки выкрутиться – и забавлялся.
– Зачем?
– Хочу повторить то, что сделали наши недальновидные предки, но только на этот раз распорядиться силой заклинания с куда большим умом, – туманно ответил Джордан.
– Собираетесь создать новые цирки? – выдвинула первую пришедшую ей на ум версию Кристина.
– Разумеется, нет!
– Тогда зачем?
– Ради власти, конечно, – пожал плечами Джордан. – Ради власти и силы. Сейчас эта сила разделена на шесть частей между шестью цирками. Я же хочу собрать ее целиком и распоряжаться ею единолично. Наконец-то иметь реальную силу, а не жалкие ее крохи.
Кристина даже не особенно удивилась, услышав ответ. В конце концов, власть была, есть и будет главной целью и вожделенной добычей многих и многих людей. И уж тем более тех, кто в книге собственной жизни выбрал себе роль отрицательного героя.
– И как вы собираетесь ею распоряжаться? – подозрительно осведомилась Кристина, хотя догадывалась, что человек, готовый хитростью и жестокостью добиваться власти, не станет использовать ее во благо.
Впрочем, для таких людей власть уже сама по себе была конечной ценностью и наградой.