Колька и Наташа
Шрифт:
— Спекулянтам лафа, вовсю наживаются.
Повар выпятил колесом грудь, хлопнул деревяшкой о здоровую ногу:
— Учтем, братцы!
Обед продолжался…
Глава 21. Нераскрытая тайна
Пообедав, Колька, Наташа и Каланча мыли посуду. Они обменивались впечатлениями, шутили и подсмеивались друг над другом. Время от времени, когда шум особенно возрастал, постукивая деревянным обрубком, к ним заглядывал Степан Степанович
— Отставить разговорчики!
…Ребята домывали последние тарелки, когда на кухню зашел Грачев.
— Все сделано? — спросил он у повара.
— Все!
— Кто повезет? Зинка?
— Нее… эти, — повар кивнул на Кольку и Каланчу.
Мастер мельком оглядел подростков и отвел повара подальше.
— А других нет?
— Нет.
— Ну что ж, где живу, знают… Пущай.
Грачев и повар вышли, оставив ребят в недоумении. Но долго строить догадки не пришлось. Через несколько минут Степан Степанович просунул голову в судомойку и приказал им готовиться к походу — отвезти бочку с помоями на «фатеру» к Грачеву:
— Поросятам, — объяснил он.
На телеге у входа в столовую высилась бочка, накрытая грязной мешковиной. Около нее стоял мастер. Увидев вышедших из столовой Кольку и Каланчу, он вытащил изо рта цигарку и предупредил:
— Шибко не гоните кобылу, старая она. Да и расплещете все.
…Карька была лошадь, что называется, с характером, вела себя в упряжи, как ей вздумается. Понравится — побежит, не захочет — плетется как черепаха. К побоям оставалась равнодушной, но была злопамятна и при первой возможности могла устроить большие неприятности. Обо всем этом скороговоркой предупредила ребят Зинка.
По дороге Колька и Каланча порядком намучились с Карькой. Через каждые триста-четыреста шагов она устраивала передышку. Останавливалась посреди улицы, поворачивала морду в сторону молодых возчиков, сидевших на телеге, прядала ушами, отмахивалась от мух реденьким хвостом, а глаза ее ласковые, полные добродушия, как бы говорили: «Ну что же, друзья, не будем торопиться, отдохнем».
Поездка грозила превратиться для подростков в настоящую пытку. Они стали посмешищем для мальчишек. Те толпами сопровождали их, с громким хохотом обсуждая поведение Карьки.
— Глянь-ка, пятнадцатый раз! — с диким восторгом подсчитывал остановки старой кобылы какой-то босоногий оборвыш. — Цирковая лошадь!
До поры до времени Колька и Каланча, хотя и кипели в душе, но терпели капризы Карьки — они помнили совет Зины. Но когда Карька собралась сделать очередную, семнадцатую остановку, терпение у Каланчи лопнуло. Он взмахнул кнутом и хлестнул лошадь.
Карька тотчас рванула в сторону, мешковина, прикрывавшая бочку слетела, и Кольку с ног до головы окатило помоями.
— Что ты натворил! — возмутился Колька.
Пришлось срочно свернуть к Кутуму. Колька, досадуя на Каланчу, вымылся, прополоскал рубашку и штаны. И все это под обидное улюлюканье оравы уличных сорванцов.
Колька ругал Каланчу — дернуло же его прибегнуть к кнуту. Но Каланча не слушал упреков. Он увлекся какими-то странными действиями. С усилием раскачав бочку, прикладывал к ней ухо и прислушивался.
— Чего ты там творишь? — надевая мокрые штаны, спросил Колька.
Каланча даже бровью не повел. Колька влез на телегу с одним горячим желанием — поскорее избавиться от надоедливо кричавшей ватаги.
— Поехали!
— Постой ты! — оборвал его Каланча и снова вцепился в бочку. — Там, на дне, что-то бултыхается! Рыжий козел все вертелся возле телеги, не спрятал ли он чего в бочку. Не вывозит ли чего с завода?
Но в ту же минуту Колька увидел спешившего к ним по берегу мастера.
— Рыжий козел на горизонте! — бросил он и дернул вожжи.
Карька, умиротворенная долгим отдыхом, охотно затрусила. Колька ничего не успел узнать у Васи, как к ним подбежал возбужденный мастер. Он беспокойно обшарил глазами друзей и угрюмо спросил:
— Почему сюда прикатили! Опять взялись за баловство? А ну живей, живей! — И уже после того, как они выехали на дорогу, деланно сокрушенно говорил: — Я для них старайся, а они где только могут пакостят. Полбочки пролили.
Ворота дома открыла жена мастера. Каланча деловито потребовал у нее ведро.
— Куда сливать? — спросил он: «Сейчас мы узнаем, что там на дне бултыхается», — решил Вася.
Женщина переглянулась с мужем и, не ответив Каланче, неожиданно приветливо пригласила их в дом.
— Идите, идите в избу, небось, устали. А я сама управлюсь. Паша, угости-ка ребят пирогом с рыбой.
Отказ войти в дом не помог. Грачев потащил ребят за собой.
Он усадил подростков спиной к окну двора и сунул каждому по куску пирога.
— Ешьте! — промычал он под нос. Волей-неволей пришлось жевать.
Вскоре жена Грачева позвала ребят. Они выехали за ворота. Каланча отбросил дерюгу. Бочка была пустая.
Через несколько сот шагов повторилась знакомая история. Карька объявила перерыв — остановилась. Приходилось смириться. Но теперь это особенно не трогало. Орава мальчишек разошлась.
Каланча все повторял:
— Ну, дела!..
— А тебе не показалось, Вася?
— Индюку кажется!
— Неужели, Рыжий козел что-то вывозит с завода?
— От этого гада не то еще жди. Вспомни женщину с корзиной.