Коллекция. Первая эпоха
Шрифт:
Лысого звали Якопо – он был командиром гарнизона. Я отвел его в крепостную трапезную – именно здесь я устроился вести дела еще утром, не знаю даже, почему. Я без обиняков рассказал Якопо сложившуюся обстановку и попытался заручиться его поддержкой. Когда люди Испанца ворвутся в город, они снова его разграбят, только на этот раз их никто не остановит – у многих солдат гарнизона здесь были дома, семьи. Кажется, Якопо понял, к чему я веду, и сказал, что поговорит со своими.
К вечеру в моей голове все смешалось. Ко мне продолжали подходить какие-то люди – им
Уже к ночи я укрылся в библиотеке, попросив Клаудио накрыть мне ужин на одном из столов. Хотелось хоть на время спастись от всех. Клаудио, прибывший с обозом, подал утку, зажаренную на вертеле. Также была какая-то зеленая подливка – я не знал, из чего она, и слишком устал, чтобы думать об этом. Так или иначе, с хлебом она была хороша. Утка тоже была замечательной – мясо получилось очень пряным. Я сделал себе зарубку в памяти, чтобы потом узнать у Клаудио рецепт.
Я отложил приборы и отвлекся от еды. Вот теперь стало больно – это ведь была не моя страсть, это была страсть моего отца. Проводить вечера за изобретением новых рецептов, пробовать новое и смешивать продукты. Конечно, я немного разбирался в этом, нахватавшись от него, но все же никогда не отдавался этому так, как он.
Я рассмеялся и тут же испугался звука собственного смеха в большой и пустой комнате. Подумал немного и сходил к Клаудио. Попросил его накрыть еще на одного человека, а затем отправил Бегунка привести дочь синьора Фаджиано (оказывается, женщина, которая ударила меня книгой, была именно дочерью).
Я и сам не знал, чего хочу. Зато знал, чего не хочу – не хочу дальше ужинать в одиночестве и не хочу видеть никого из банды – даже Родриго – хотя бы несколько часов.
Донна Изабелла была в темном домашнем платье и без драгоценностей. Она держалась отчужденно, но, кажется, не боялась меня. По крайней мере, делала вид. Бегунок ввел ее и замялся в дверях.
– Можешь идти.
– Синьор, мы не обыскивали ее так что…
Я хмыкнул, а затем ответил:
– Ладно, поставь кого-нибудь за дверью.
– Я сам встану.
Я кивнул, и Бегунок наконец удалился. Донна Изабелла продолжала стоять рядом с дверью – она ожидала моих действий. А я засмотрелся на нее. Только теперь я заметил, что она была заметно выше меня. Темные с красным отливом волосы были собраны в прическу, подхваченную изысканной золотой нитью. Лицо ничего не выражало, не было даже следов горя. Мой взгляд опустился ниже, на шею и скрытую черной тканью грудь. Еще ниже – на живот и бедра. Я почувствовал горячность и сделал большой глоток вина, чтобы свалить перемену цвета моего лица на него. Только тут до меня дошло, что донна все еще стоит, а я сижу.
– Отужинайте со мной.
– Спасибо, я уже ужинала.
– Ну, тогда вина выпейте.
– У меня ведь нет выбора?
Я сделал рукой жест, который можно было истолковать, как угодно – я и сам не был до конца уверен в том, что имел в виду. Однако донна сочла, что выбора действительно нет и села напротив меня. Я налил ей вина и все же отрезал мяса.
– Попробуйте вот ту зеленую подливку с хлебом – наш повар опять изобрел что-то удачное.
Изабелла провела указательным пальцем по рукояти своего ножа. Я обратил на это внимание, но не перестал намазывать кусок хлеба. Лишь негромко произнес:
– Допустим, у вас получится, хотя вряд ли. Что дальше? За дверью мой человек, а во всей крепости их еще несколько десятков, в том числе на всех выходах.
Изабелла, ничего не ответив, легким жестом подхватила нож и стала намазывать зеленую смесь на хлеб с таким видом, как будто именно это и планировала с самого начала.
– Кто вы?
Этот вопрос прозвучал немного неожиданно.
– Я Паоло, сын Луки Анджелетто. Друзья зовут меня Паулино.
– Я не спросила, кто ты, я спросила, кто вы такие?
Я легко улыбнулся ее напускной грубости.
– Мы наемники, банда Луки Анджелетто. Нас еще называют «Черные ангелы».
– Кто вас нанял? Пассеро? Хотя, тогда меня бы уже не было в живых. Тогда…
Я позволил себе прервать ее:
– Мы напали на Базелью по своим причинам – это не связано с вашими кровными дрязгами.
Я ожидал, что Изабелла начнет расспрашивать меня, но она, казалось, удовлетворилась тем, что я сказал, и просто кивнула. Через пару глотков вина она произнесла:
– Значит, ты сын этого Луки Анджелетто. А где же он сам?
– Он погиб вчера.
– Соболезную.
– Оставьте! Я убил вашего отца у вас на глазах – не надо делать вид, что вам меня жаль.
Изабелла поставила бокал с вином и посмотрела мне прямо в глаза. Я не смог долго отвечать на этот взгляд и спрятался за своим бокалом.
– Ты прав – я тебя ненавижу. Но это не значит, что я не могу быть с тобой учтива.
Эти слова были произнесены таким тоном, как будто она обсуждала достоинства вина или свое платье. Я собирался ответить, но оказалось, что Изабелла еще не все сказала:
– Сколько тебе лет?
– Шестнадцать. А вам?
– Мне двадцать семь.
– И вы все еще в отцовском доме?
Меня начало немного раздражать ее высокомерие – не смог удержаться от выпада. Не попал – тон Изабеллы оставался ровным:
– Я уже в отцовском доме. У меня был муж, но он умер.
– Соболезную.
– Не стоит – это я его убила.
Изабелла подкрепила свои слова невинной улыбкой и принялась-таки за утку. Я так и не понял, пошутила ли она, но решил не оставаться в долгу:
– Он вам изменял?
– О, разумеется, но дело было не в этом. Боров не мог делать детей – покрывал потаскух десятками, и ни одна не понесла. Но, разумеется, в браке виновата в этом оказалась я. В один момент мне надоели нападки его драгоценной матушки и его грубость.
– И что вы сделали?
– Я его отравила. Вином.
После этих слов мы одновременно выпили. Изабелла продолжила:
– Разумеется, меня вышвырнули из мужнина дома, и я вернулась к отцу. Старуха, похоже, поняла, что произошло, потому что с тех пор рассказывает на каждом углу, что я неплодна. А кому нужна неплодная жена?