Коло Жизни. Бесперечь. Том первый
Шрифт:
Конники, пехие, объединенной рати, обряженные в кольчуги и шлемы, с мечами и копьями первые, топорами, секырами, вторые, медлили какое-то время, ожидая, когда пращи порок выпустят первые залпы камней во врага. Медлили также конники оврученской рати, но только в их сторону полетели камни, как они резко сорвались с места, и, перейдя сразу в скок, понеслись навстречу единой рати трех волостей. Здоровущие каменья врезаясь в скачущих, рывком выкидывали всадников с седел, сбивали со скока лошадей, опрокидывая их под ноги идущих следом, вызывая ужас одних и бешенный галоп других, однако не останавливая самого движения. Оврученская конница преодолела почитай треть пути, понеся не малые потери, когда Росволод, стоящий поперед объединенной рати вскинул вверх меч, и тем самым прекратив обстрел из камнеметов противника, тронул своего коня. И тотчас медлительно ступили первые ряды полянских и повенецких конников.
Впрочем, стоило им вскинуть вверх мечи в призывном приветствии
– О, Боги! Валькирии! – чуть слышно дыхнул Боримир Ягы и тягостно сотрясся всем телом, отчего легохонько зарябила кольчатая броня, оберегающая его тело, и порывчато качнулся посеребренный шлем на голове.
Повенецкий вещун слегка кивнул в сторону прикрытого плотной, красной материей свода шатра и Липоксай Ягы проследив за движением головы соратника, устремил взор вверх. Да сквозь неприкрытые стены вгляделся в небосвод, как раз в место, откуда дотоль и упали голубовато-зигзагообразные полосы рывком обратившие в смаглый огонь, спекший первые ряды оврученской конницы. Днесь в небесной лазури местами прикрытой волокнистыми, точно посеребренными облаками, нависшими низко над землей и воюющими людьми, может желающими их поглотить, явственно вырисовывались лики нескольких дев… молодых и красивых. Чудилось они, встав в полный рост, дюже боляхный, подпирали своими плечами и золотыми яйцевидными шлемами с небольшими штырьками на макушке и поместившимися, по обеим сторонам, загнутыми высокими рогами, сам небесный купол. Девы очень четко просматривались до талии, ноги их, опирающиеся на землю, словно терялись в цвете раскинувшихся далече лугов, полей, посему и казались мутной дымкой. Однако хорошо виднелись их переливающиеся всеми цветами радуги одежи, схожие с сарафанами, плотно облегающие изящно стройные тела. Оголяя плечи сарафаны, держались на раменах при помощи узких полос, оставляя приоткрытыми их пышные, высокие груди. Станы валькирий опоясывали широкие сыромятные пояса усыпанные золотыми вставками и блистающими голубо-синими сапфирами, слева на оных висели ножны с мечами, а справа короткие колчаны полные стрел завершающихся бело-рдяными долгими перьями птиц. Золотые волосы валькирий были распущены, и, струясь с под шлема, мягкими волнами покрывали плечи. Лица дев казались списанными с одного облика… облика Есиньки с той же каплеобразной формой лица, полными губами, с выпуклой спинкой и острым кончиком носиков и даже такими же как у девочки зелеными глазками. Рыжие бровки, реснички и бело-молочный цвет кожи валькирий, или как их еще величали дарицы лебединых, облачных дев придавали им явное сходство с Есиславой.
В руках валькирии держали обычный, деревянный лук, правда, в связи с их могутным ростом весьма мощный, снаряженный горящими смаглым светом стрелами, а за спинами их легохонько, хотя также зримо колебались короткие прозрачно узкие крылья. Чуть слышимое перешептывание наполнило местность, будто собирался пойти густой плотной стеной дождь. Валькирии единожды, очевидно, действуя синхронно, натянули тетиву и выпустили пылающие смаглым светом стрелы в овруческую конницу. И наново, теперь уже не только передние, но и следующие за ними ряды всадников вспыхнули огненным пламенем. Да, точно как в прошлый раз возгорелись люди вкупе с вооружением и лошадьми, мгновенно обратившись в спекшиеся комы, где уже стало невозможным определить… отделить человечье от животного. В этот раз, однако, обуглившееся месиво не потухло, а продолжило, качнувшись в сторону все еще живых оврученских ратников своей ужасающей формой, выбрасывать вверх ядренистые лепестки огня.
И тотчас оврученцы дрогнули… Конники резво сдержали скок коней и обратили их вспять… Вспять повернулись и мобильные рати, побросав не только щиты, но и секыры, топоры. Подгоняемые своими и вражескими конниками, люди убегали с места брани в рассыпную не то, чтобы выдерживая какой строй, а стараясь всего-навсе уйти живыми. Пеших людей теперь нагоняли собственные оврученцы, сшибая с ног обезумившие от страха лошади… Их настигали конники объединенной рати и не жалеючи рубили мечами, кололи копьями… Их гнали своими огненными стрелами лебединые девы, всегда защищающие на поле брани Правду, противницу Кривды, встающие обок добра и светлых Богов Расов. Яркие стрелы огня с каждым натягиванием тетивы луков валькирий расчерчивали небо насквозь, инолды придавая их образам суровую, непримиримую гневливость.
Внезапно и вовсе огромный сгусток пылающего пурпурного шара, вроде выскочивший из-под шлема одной из лебединых дев ворвался в скачущих и бегущих воинов Овруча и махом, вроде перемалывая тела людей и животных прокатился по все еще живым… не щадя никого. Сие боляхное огненное полыхание на доли секунд поглотило в своем багряном пламени всех существ, смешав их в единое целое и показав небесам лишь отломки конечностей: рук, ног людей и лошадей, а после резко осев к земле, разком впиталось в ее бурую поверхность. Оставив о себе памятью черную, долгую полосу совсем чего-то бесформенного, хотя и однозначно массивного. А засим такой же мощный шар ударил в ставку Захара, на морг поглотив в рдяном полымя и сам матерчатый, белый шатер, и тех кто был в нем да подле. Днесь, обаче, огонь не потух, он вдруг выбросил вверх густые лепестки рыжего пламени, по поверхности которого заплясали мельчайшие зеленые искорки. И нежданно энергично раздавшись вправо, влево ухватив разбегающихся от страха воинов, пронзительно зарокотал, словно прожорливый зверь, наконец, набивший свое безразмерное брюхо.
Видимо, не более пару-тройку минут и лепестки огня порывчато дрогнув рассыпались на множество мельчайших, рыжих брызг, осыпавшихся на оземь, частью, впрочем, воспаривших в небеса. Тем не менее не оставивши, как зрелось допрежь, ничего после себя… так вроде растворив, уничтожив и саму ставку и всех бунтовщиков… Лишь самую малость покрыв черной густой сажей бурое покрывало земли. Остатки овруческой рати (не только убегающей с места брани, но и той, что поколь хоронилась за холмами, находясь в резерве) лицезрев гибель своих старших, немедля покидали на оземь оружие, и, попадав на колени, склонила головы, отдавая себя на милость победителям и надеясь, что праведный гнев валькирий их обойдет. Сгустки огня прошлись малой рябью по тем, кто еще не склонился пред лебедиными девами, и когда на ногах кроме объединенной рати никого не осталось, вельми резко прекратил свое явление. Хотя валькирии еще какое-то время все также синхронно натягивали и выпускали пылающие стрелы, мгновенно возникающие в луке. Серо-сизый дымок от теплящихся черных комков тел, наполнил долину горьковатым духом, и легохонько прокатился… будто прополз обок буро-черной почвы. Вопли, крики испуганных людей, дикое ржание лошадей и гул мамунов и вовсе, закачал землю… оглушил еще живых существ и разлетелся на много взад и вперед околот той местности. Ядренисто вспыхнули в поднебесье образы лебединых дев, резко вырвавших из ножен, вскинувших вверх и встряхнувших мечами. И не мешкая туманности, курящиеся подле них, приобрели багряный цвет, приняв форму небольших шаровидных, рыхлых облаков, точно вытянутых повдоль всей линии неба. Вскоре облики валькирий поблекли, а погодя приобрели серо-синий окоем, мало-помалу принявшись будто растекаться дымкой, в виде легкой зяби с тонкими просветами голубизны и степенно смешиваясь с багряными облаками. Нежданно гулко загрохотал гром, и тугие капли дождя посыпались вниз на землю, стараясь остудить ее жаркое полотнище, скрыть произошедшее и поглотить всякий звук на ней.
– Да.., – едва слышно протянул Боримир Ягы, вроде боясь нарушить мгновенно наступившее отишье. – Ежели б я не видел это своими очами, никогда не поверил бы такому.
Липоксай Ягы неспешно снял с головы шлем и утер сбегающий со лба липкий пот, перемешанный с каплями дождя влетающего под свод шатра, дланью, властно отметив:
– Что ж… теперь Овруческая волость, без ропота примет предложенного им в старшие жрецы Внислава Ягы, ибо большая часть бунтовщиков, со своими мятежными мыслями осталась в несколько спекшемся состоянии… Примет, потому что так желает великий Бог, приведший ноне на место брани валькирий!
Надрывно дрогнули черты лица Липоксай Ягы, впервые ощущая мощь и власть темного Бога Стыня на себе и, верно, в себе. Он неспешно повернул голову и посмотрел на стоящих подле безоговорочных его соратников Боримир Ягы, Мирбудь Ягы и молодого, русоволосого Внислав Ягы, только поляновский вещун снял с себя шлем, мгновенно последовавшего тому примеру. С миловидными чертами округлого лица присущими его юному возрасту Внислав Ягы был, несомненно, предан Липоксай Ягы вплоть до собственных белых костей.
Глава двадцать седьмая
Густой объемный дым, словно марево вырос под ногами стоящей Еси и рывком дернувшись, раздался на куски да поплыл обрывочными облаками. Даль небес единождым махом появилась пред девочкой и наполнилась голубизной… Еще мгновение и в ней появилась малая красная капля… Эта густая, рдяно-желтая капля сияния, кажется, вырвалась из недр крупинки, что висела в небосводе, и многажды раз усилившись в яркости, вероятно поглотила всю его голубизну… Еще вроде как пару мгновений и заостренный серебристого полыхания луч, теперь явственно разрезав на две части небосвод, воткнулся в бело-дымчатый окоемышек ближайшего к Земле спутника Луны и тотчас послышалось раскатистое гудение, словно вздрогнула не только планета, но и сама Солнечная система.