Коло Жизни. Книга Четвертая. К вечности
Шрифт:
Я знал, что галлюциногены, оные находятся в снадобье из мухомора оказывают действие на определенные придатки, образования в мозге, каковые перерабатывали информацию накопленную в нем. Впрочем, так как ноне я был сочленен с мозгом, действие этих веществ могло вызвать всплеск воспоминаний моих граней, а могло спровоцировать приход видений грядущего. Ибо я, как и Отец, Дажба, обладал способностями их зреть. Мало того еще поколь в мельчайшем количестве, но во мне были заложены способности сжимать не только пространство, но и время. Потому заглянуть в будущее я мог в довольно-таки далекое.
Понеже выпитая настойка на мухоморе мальчиком, при прохождении
Однако уже в следующие бхарани предо мной появилось черное марево космоса, усыпанное пежинами бело-голубых звезд. И я на боляхной скорости, мельчайшей искрой несся в направление огромной сине-зеленой туманности находящейся в центре той Галактики, по краю окутанной и вовсе рдяными пылевидными вкраплениями, воочью яро мерцающих. В направление пульсирующего живого организма, ожидающего встречи со своим Творцом, с тем, кто дарует новые знания, силы, и сам ход движения, али всего-навсе преобразовывает, уничтожает, взламывает.
По мере приближения к туманности я наращивал свое сияния, оставляя по траектории своего полета узконаправленные потоки сияния, каковые вскоре принялись перемешивать не только сине-зеленую дымку, но и ее рдяную окоемку, закручивая их по спирали в мощную облачную субстанцию. В той кружащей мешанине мелькали не только лучи моего сияния, не только я, будучи мельчайшей искрой (навершием), но и пронзающий все это облако насыщенно белый столб света, оставленный, подобно колее, моим движением, врезающийся обоими концами в черное марево космоса, и накручивающий туманности сверху на себя.
И в том многоцветье движения, где смешивались фиолетовый, багряный и голубой, где свет взбалтывался тьмой, а я с собственной тенью, степенно увеличивалась частота ускорения. Вскоре под ходом того мелькания материи, веществ, излучения образовалась единая фиолетово-пурпурная туманность. И тогда, я, дернувшись ввысь, разорвал и саму одноприродно замешанную субстанцию, и все то, что дотоль наполняло ее. Рассеяв, переместив, али сжав в пылевидные вкрапления, как мне было необходимо, всю материю, вещества, элементы, излучения допрежь наполняющие туманность Галактики. Я был гибелью... смертью... уничтожением... второй ипостасью Родителя, смыкающим круговорот, и с тем дарующим новые формы и виды тому, что наполняло Всевышнего.
Столь плотная, непроницаемая тишина наполнила меня, и я вновь узрел себя в черепной коробке мальчика, ощущая огромное напряжение собственного сияния... понимая, что мозг Яробора отключен от происходящего. Я нежданно резко засиял, и той мощью воздействуя токмо на нижние холмики среднего мозга, где находились слуховые ядра, однократным воздействием на них подключил ориентировочную реакцию на звук.
Бух...бух... услышал я тотчас пронзительный стук сердца плоти, а потом уловил бас-баритон своего Отца:
– Замечательный мальчик, такой крепкий, красивый,- глас на мгновение стих и с нескрываемой, нежной трепетностью добавил,- такая радость для меня узреть его. Прикоснуться... прикоснуться к моему бесценному малецыку.
– Господь Перший, господина надо поместить в кувшинку, как можно скорей,- это проронило иное существо, и данный голос звучал как-то отрывисто приглушенно, наполняясь осиплостью, и вспять сызнова ее теряя.- У господина наблюдается рост артериального давления и падение сердечного ритма до пятидесяти сокращений в минуту. Органы и мозг сейчас все более стимулируя сердце могут однократно утратить естественные тормозные реакции, что вызовет остановку этого органа. Господин итак, хоть и показался вам крепким, не обладает достаточным здоровьем, сие зримо даже при поверхностном осмотре. Посему коли мы задержимся, данный сбой в сердце запустит цикличность в кодах, и в последующем может вызвать заболевание, оное величается, как аритмия. Данная болезнь поколь на Земле не лечится, ибо знания белоглазых альвов и гипоцентавров давно утеряны, отчего сама немочь приведет в дальнейшем к значительному увеличению размера сердца у господина...
– Все... все, замолчи Грудница,- властно перебивая сиплый голос, прозвучал бархатистый баритон, в котором я разком узнал голос моего старшего брата.- Сызнова затрещала, принялась кидать свои заумные словечки... Сколько можно просить, сказывайте коротко.
– Что ж, мой любезный Вежды,- мягкость бас-баритонального голоса Отца наполнила особой ласкающей музыкой всего меня.- Грудница, как и ты, мой бесценный, не умеет сказывать коротко, сие, очевидно, в них ты не прописал. Ну, а мы с тобой малецык также пойдем, и не будем подвергать опасности здоровье нашего милого Ярушки... або он нам очень дорог.
– Слышит. Отец мальчик вас слышит,- теперь послышался звонкий, высокий тенор с нотками драматической окраски, голос Седми, старшего из сынов Расов.
– Ты уверен, Седми?- вне сомнения вопросил Перший, вызвав во мне желание засиять еще сильней...
А после послышался протяжное шипение и вовсе в самом моем сияющем естестве слышимо протянувшее: " Слышит... он слышит...".
Еще доли мига и я резко дернулся в голове мальчика, и немедля от напряжения, что владело мной, с того самого момента как узрел севергу в небесах, отключился...
И может как благо надолго.
Глава двадцатая.
В тот раз мне не удалось узреть Отца, лишь услышать. И посему мое негодование... раздражение... увеличились, стоило мне очнуться вновь на Земле обок сродников мальчика. И мое действие на него не уменьшилось, а вспять возросло. Днесь посылаемые мной сны носили и вовсе четкие фрагменты из жизни Еси и Влады. Яробор, ноне приобретший второе свое имя, Живко и также услышавший разговор Богов, теперь и сам перестал ощущать единство с членами общины. И стал задавать те самые нехорошие вопросы, приводящие старших в трепет... вопросы которые некогда были созданы мной.
За три года, что миновали с испытания, Яробор Живко вырос, превратившись в такого же худого, маломощного юношу. Его община, покинув дотоль обжитую местность, ушла много севернее к предгорьям, где как они считали, их не могли достать в своем религиозном безумие ашерские латники. Во время того перехода умер отец мальчика, а вслед за ним и мать. И та связь, что удерживала плоть подле сродников, разорвалась... Теперь я решил воспользоваться ее отсутствием и направить Яробора Живко к поискам истины. Еще и потому как стал ощущать, после пропущенного видения во мне появилось нечто новое то, что поколь я не умел... не мог контролировать. А именно, я стал воспринимать видения грядущего бессистемно и беспрестанно. Сокрытое даже для Богов будущее теперь стало яркими фрагментами, картинками али проходящими полосами бликов возникать во мне, особенно когда я негодовал.