Колодец времени - книга исторических поэм
Шрифт:
Каждый, кто близок был с ним, то есть русский, был так же загублен.
Так совершилось отмщенье сынами Мещерского края
За бесконечных грабёж, поругание капищ и рабство.
Зла непомерно оставила русская власть, умирая,
Освобождая с позором для власти монголов пространство.
В это же время Менгу вёл войска по Оке до Рязани.
С ним шли булгары, башкиры Бараджа, мокшане Пуреша,
С Мокши свернули по Цну и Оку их верблюды и сани,
А по застывшим болотам отряды шли конно и пеше.
Это Мещерский был край и мещера в глуши здесь сидела,
Не подчинившись прончанам, рязанцам и муромцам тоже.
Здесь ощущала себя меж болот и озёр очень смело,
Путь заслоняя любому незваному гостю, купцу и святоше.
Густо стояли там кузни, гончарни и их смоловани.
Судогда, Колпь, Посерда им была как природная крепость.
Курши ещё там засели за мшарами в Туме-на-Нарме,
Проклял епископом рязанский безбожников тех за свирепость.
Там, возле Цны и решили мокшане пройти по болотам,
Пусть сократить и булгар обогнать всех и конных монголов.
Но были заведены в дебри хитрым они доброхотом,
И заблудились пять тысяч их там в неприветлтвых долах.
В стужу, лихой месяц грудень, проев очень быстро припасы,
Стали мокшане без толку искать пропитание всюду.
Вместо того чтобы в Город Мещерский идти всем и сразу,
Вышли к Ниверге на горе себе и мещерскому люду.
Брат же мокшанского князя Пуреша, в бою самый лучший,
Грабить округу велел, пропитание всё отобрать и доставить.
Только мещерские люди отбились от них, а особенно курши,
Против мокшан за набеги хранивших недобрую память.
Стали отряды мокшан, разошедшихся грабить деревни,
Все пропадать без известий в лесах и замёрзших болотах,
Мещеряки хитро пользуясь знанием местности древним,
Били мокшан из засад день за днём, словно просто охота.
Около брода Копанова только смогли и собраться.
В луках Оки Кочемарских другие блуждали до смерти.
К ним славянина послали с велением вовсе убраться,
Только убили его, не признали посла в русском смерде.
Этих мокшан у Ниверги нашли, как баранов, разьезды монголов.
К месту, где Город Мещерский стоял, по Оке проводили.
Там был Менгу, Бурундай и Пуреш с ними у частоколов,
Город Мещерский среди снежных дебрей они осадили.
'Где же мой брат, где три тысячи воинов лучших?' -
Скорбно воскликнул Пуреш, наблюдая понурые толпы,
'Сгинули между Нивергой и Цной в мире рек злополучных,-
Кто-то ответил, - мещера в лесах поступила по-свойски!'
Грустно пошел князь мокшанский Пуреш, соболями играя,
Ярким шитьём выделяясь промеж соплеменников бедных.
Были у города все, частоколом его окружая,
Чтобы закрыть горожанам путь вылазок разных зловредных.
'Кто правит вами?
– глашатай кричал через вал осаждённым, -
Ваш господин, достославный Менгу, предлагает вам сдаться.
Сдайте свой крохотный город, не будет тогда он сожжённым!
Сил нет у вас чтобы с войском монгольским сражаться!'
'Вон, посмотрите, - сказал Бурундай закалённый в походах,
Старый и верный товарищ Бату, побратим Субедея,
Хищно оскалившись, видя как в плен к ним бегут в огородах
Несколько русских купцов и монахов от страха робея, -
Эти лесные народы Бату навсегда покорятся.
Трусы с героями будут служить во единой упряжке,
Нужно лишь Ясу во всём соблюдать и Тенгре поклонятся,
И не давать никому из врагов и смутьянов поблажки!'
Тут подвели беглецов оробевших к Менгу с Бурундаем.
Это посол был из Мурома, русский купец и монахи.
Князь их к мещере направил покорности их ожидая,
Но не дождались они, сами были сейчас как на плахе.
Глядя с большим любопытством на золотом тканые вещи,
На самоцветы и шёлк на монгольских высоких вельможах,
Пленные думали, что всё знакомо - не так уж зловеще,
Что раболепные слуги нужны будут извергам тоже.
'Мы окружили теперь этот город стеной частокола, -
Стал говорить им Барадж, - а теперь соберём камнемёты.
Их частокол на валу из машин разобьём очень скоро,
Одновременно мещерский хашар рва засыпет обводы!
Вижу богатые вы и ведёте себя тут примерно,
Может быть вы узнаёте меня? Я - Барадж из Булгара!
Раньше служил во Владимире князю Великому верно,
Прадед Арбат мой в Москве воеводил и жил там у яра.
В Город Мещерский обратно вернитесь и всех убедите,
Что властелин их отныне Менге и признать это надо.
Если откроют ворота, то жизнь сохраним им властитель,
Если же нет - перебьём всех потом как паршивое стадо!'
'Гордая слишком мещера, - сказал самый старый из пленных, -
В Город Мещерский в тиуны я муромским князем назначен,
Должен был я как наместник сидеть тут в правах вожделенных,
Только недавно мещерское вече решило иначе.
Юмис здесь староста, он трусоват как все старые люди,
Может быть мне и удастся его убедить не сражаться!'
Дьякон сказал: - 'Мы помолимся Богу об этом же чуде,
Если не тронете веру Христову, попросим их сдаться!'
'Яса велит нам не трогать служителей веры и церкви, -