Колокол по Хэму
Шрифт:
Но он стоит на одном колене, и это затруднит его действия в случае быстрого развития событий. Он привык запугивать и убивать пьяниц, юнцов, трусов и непрофессионалов“.
„К какой из этих категорий относишься ты?“ – спрашивала другая часть моего сознания. Я разочаровал самого себя.
Уже не впервые в своей жизни и карьере я гадал, сколько миллионов людей погибли, в последнюю секунду перед смертью проклиная себя за глупость. Я подозревал, что эта традиция восходит к пещерным дикарям.
Я следил за приближением
„Это едва ли не единственная твоя надежда, Джо“. Я почувствовал, как гравий впивается мне в ладони, и сжал пальцы обеих рук, собирая камешки в кулаки. Сидеть на согнутых пальцах было больно, вдобавок через пару минут они онемеют, но я не видел смысла беспокоиться о столь отдаленном будущем.
Ни на мгновение не спуская с меня глаз, Мальдонадо поднес к лицу часы и посмотрел на циферблат. „Вот чего мы ждем. Назначенного времени рандеву, 2.40 ночи“.
Срок явно миновал. Должно быть, Мальдонадо получил инструкции выждать несколько лишних минут, убедиться, что со мной никого нет, и только тогда убить меня. Я сообразил что по ту сторону купола у него, вероятно, спрятана винтовка. Мальдонадо затаился на крыше с длинноствольным оружием, увидел, как я подошел к мавзолею и выбрал это место, после чего он укрылся с другой стороны и сидел там, пока я, сопя и обливаясь потом, взбирался по углу строения.
Должно быть, это его немало позабавило.
– Какую винтовку вы взяли с собой? – спросил я на обыденном разговорном испанском.
Казалось, вопрос удивил Мальдонадо. Он на секунду нахмурился, должно быть, соображая, даст ли мне его ответ какое-либо преимущество, и, вероятно, решил, что вряд ли.
– „Ремингтон 30–06“ с шестикратным оптическим прицелом, – сообщил он. – При лунном освещении в самый раз.
– Господи, – сказал я, выдавив смешок. – Неужели АМТ VI раздает их, словно профсоюзные билеты? Точно такую же я изъял у Панамы, прежде чем убить ее.
Реакции не последовало. Либо Мальдонадо был хорошим актером, либо он не знал ее кличку. Но мне казалось, что он не играет.
– Я имею в виду, у Марии, – добавил я. – Я отыскал „ремингтон“ Марии, а потом утопил ее.
На сей раз Мальдонадо не остался безучастен. Его губы сжались, и я заметил, как его палец сдвинул с места спусковой крючок.
– Ты убил Марию? – Раскат грома почти заглушил его слова. Может быть, он дожидался именно этого момента – никто не услышал бы выстрела, когда гроза бушует прямо над нами.
– Ну конечно, я ее убил. – Я рассмеялся. – Зачем мне оставлять в живых лживую сучонку?
Я надеялся взбесить его и вынудить к какому-нибудь поступку – лишь бы не к
– В самом деле, зачем ей жить, этой кровожадной мерзавке? Я много раз говорил сеньору Бекеру, что ее нужно облить бензином и поднести горящую спичку. – Он опять посмотрел на часы и улыбнулся еще шире. – Вы арестованы, сеньор специальный агент Лукас, – сказал он, снимая большой палец с курка „кольта“.
– За что? – быстро спросил я, предпочитая разговор пуле в лоб. Я заметил, что стена дождя накрыла здания Старой Гаваны, словно черная штора. Луна исчезла, уступив небо вспышкам молний над северной и восточной границами кладбища.
Грохот был такой, что Мальдонадо мог прикончить меня из пушки, не опасаясь, что его выстрел услышат на улицах.
– За убийство сеньора Эрнеста Хемингуэя, – с ухмылкой ответил лейтенант. Его слова прозвучали смертным приговором.
– Разве вам не нужны документы? – торопливо спросил я. – Разве Бекер не велел вам забрать немецкие бумаги?
Мальдонадо несколько секунд молчал. Я заметил, что его палец до предела сдвинул спусковой крючок.
– Документы у Хемингуэя. – Его голос заглушил раскат грома; молния сверкнула в сотне шагов от нас.
Я покачал головой, готовясь перекричать надвигающийся дождь. Мальдонадо не мог знать об этом. Решение о том, что Хемингуэй возьмет документы с собой, было принято буквально за минуту до отправления „Пилар“. Мы сочли, что документы будут сохраннее на борту яхты, чем если я стану носить их при себе целую неделю.
– Нет! – крикнул я. – Они у меня в машине! Бекер выплатит вам за них особую награду!
Мальдонадо чуть вздернул голову, и я наконец увидел его глаза. Он был жесток и хитер, но не слишком умен. Прошло три или четыре секунды, прежде чем он сообразил, что действительно сможет вытянуть у гауптщтурмфюрера еще больше денег, если принесет документы, но ему нет никакой нужды оставлять меня в живых, чтобы отыскать их в машине, если они и впрямь находятся там. Ничто не мешало ему застрелить меня, найти мою машину и забрать бумаги.
Мальдонадо улыбнулся и прицелился тщательнее, опустив пистолет и наведя его мне в сердце.
Молния не попала в купол. Должно быть, она угодила в статую Правосудия над монументом студентов-медиков. Тем лучше – вспышка произошла позади меня и на секунду-другую ослепила Мальдонадо, а удар грома разнесся в мавзолее под нашими ногами, словно взрыв.
Я метнулся влево, упал на плечо и перекатился по направлению к Мальдонадо. Он выстрелил, но пуля пролетела над моим правым плечом и отколола кусок мраморного парапета позади меня. Он опять выстрелил, но я уже поднимался на ноги и пуля прошла в сантиметре от моей промежности и обожгла мне бедра изнутри. Мальдонадо попытался вскочить, и я швырнул ему в лицо две горсти камешков. Третья пуля царапнула мочку моего уха.