Колокольчики судьбы
Шрифт:
Пока он шел к электричке, образ пышногрудой и ласковой Раисы стоял у него перед глазами, выгодно отличаясь от образа умницы Ниночки, которая со своими очками, сутулыми плечами и жиденькой косичкой была похожа на тощую ученую мышь. Мысленно сравнив двух девиц и убедившись в правильности своего выбора, Федор повеселел и решил навестить предмет своей любви, раз уж все равно из-за своего вранья пришлось ехать в Москву.
В химчистке на Песчаной улиице, где девушка работала приемщицей, юного Лосева поджидало очередное потрясение, худшее их всех. Оказалось, что красотка Раиса ласкова не только с худосочным
Обалдевший от увиденного Федор опустил портьеру и, не замеченный целующейся парочкой, удалился, нашептывая деревянными губами: "О, женщины! Вам вероломство имя!" Диссертация аспиранта Лосева была об английской литературе семнадцатого века, так что Шекспир, естественно, пришел на ум первым.
Несчастный филолог несколько часов бродил по улицам, то ненавидя неверную возлюбленную и придумывая мщение одно страшнее другого, то великодушно прощая ее, чтобы она, пораженная его благородством, сама вернулась в его объятия. В общем, прокручивал в голове обычный бред обманутого поклонника, щедро приправленный литературным наследием туманного Альбиона. Наконец к вечеру его, усталого и измученного, ноги сами принесли к родному дому. Может потому, что обманщица Раиса жила напротив, и Федору хотелось ее еще раз увидеть?
Грустный-прегрустный сидел он на лавочке во дворе и бросал скорбные взгляды на знакомые окна, но вместо Раисы во дворе появился Башка. Так с детства звали Митьку Башкатова, дворового хулигана и задиру. Митька когда-то учился с Федором в одном классе, и отличнику Лосеву не раз доставалось от двоечника Башкатова. Со школьных времен Митька лучше не стал и по слухам уже дважды отсидел за хулиганство и другие темные дела. Аспирант опасливо покосился на развалившегося рядом на скамейке Башку и хотел уже уйти от греха подальше, но произошло новое потрясение.
– Как жизнь? – задушевно спросил бывший двоечник, закуривая и протягивая пачку Федору.
Некурящий Лосев неумело прикурил папиросу и, то ли под действием своих растрепанных чувств, то ли от проявления дружеского участия, взял и неожиданно для себя рассказал Башке про свою неудачную любовь. Митька, в прошлом году тоже сполна хлебнувший женского коварства, повел себя как настоящий друг. Он обнял товарища за плечи и решительно произнес:
– Все они … !
Тут он употребил слово, которое аспиранту филологу сразу захотелось записать – такое оно было многосложное и заковыристое.
После этого Башкатов решительно поднялся со скамейки и потянул за собой Лосева.
– Пошли.
Дальнейшее Федор помнил смутно. Митька твердо знал, что лучшее средство от несчастной любви (равно как и от всех остальных жизненных передряг) это водка. Максимальная доза, выпитая аспирантом до этого момента в жизни, равнялась трем маленьким рюмкам коньяка, поэтому
Еще осталось обрывочное воспоминание о том, как они с новым другом спорят, стоя у двери подъезда неверной работницы химчистки. В руках у Башки пузырек с чернилами и огрызок кисточки. Он настаивает на том, что надо написать на стене "Райка – ......"
Второе слово тоже представляло несомненный интерес для филологов, потому что в нем было минимум три разных корня, каждый следующий неприличнее предыдущего. Федор же, воспитанный в духе рыцарского отношения к даме, предлагает надпись "недостойная".
Каким-то образом они приходят к компромиссному "Райка – гадюка", и Башка начинает малевать на стене, но застревает на втором слове.
– Гадюка через "а" или через "о"? – оборачивается он.
– Через "а", – уверенно отвечает аспирант, но в этот момент икает и у него получается "ы".
– Да? – удивляется Митька, но тут же равнодушно пожимает плечами. – Тебе видней!
"РАЙКА – ГЫДЮКА" темнеет на стене корявая надпись с потеками чернил, и товарищи по несчастью наконец расходятся, поклявшись друг другу в вечной мужской дружбе. На неверных ногах, но с чувством выполненного долга.
Нетрезвый аспирант озадаченно таращился на кухонный стол с пустой бутылкой молока. Он вроде бы оставил ее здесь полной перед тем как спуститься во двор? И булку тоже. Он точно помнил, что запасся ужином. Куда все подевалось? Федор подошел поближе и заметил крошки на столе.
"Я ее съел. И молоко выпил,” – понял он.
– Интересно, почему я этого не помню? И почему я такой голодный? Теряю память… – мрачно сказал себе Лосев-младший, отправляясь спать.
Но это мелкое потрясение было уже сущей ерундой по сравнению с тем, что ему пришлось сегодня пережить.
Глава 4. Новые сотрудники
Утром Катя подскочила от звонка будильника и ринулась собираться на работу. Не подозревая, что в квартире появился еще один жилец, она умылась, весело напевая постояла под душем и аккуратно развесила над ванной выстиранную пару ненавистных чулок.
Она задержалась перед зеркалом и, вспомнив, что сегодня ей придется изображать внезапно вспыхнувшую страсть к доктору Гольцеву, намазала губы ярко красной помадой.
– Сегодня очень важный день, – строго сказала она своему отражению в мутном зеркале ванной комнаты. – От тебя все зависит!
Преисполнившись важности, она выпрямила спину, расправила плечи и гордо отправилась на работу, но общественный транспорт быстро внес коррективы в Катин величественный облик. С трудом выбравшись из троллейбуса на нужной остановке, она всерьез задумалась о том, что стоит ходить пешком. Плотно спрессованная людская масса оставила на ее теле многочисленные вмятины, подозрительное пятно на юбке, почти оторвала ручку у сумки и пропитала ее чудовищной смесью запахов из нафталина, духов "Красная Москва", табака и несвежего белья.