Колония

John M. C.

Флешетта бросила на неё взгляд, будто спрашивая: "Ты вообще на чьей стороне?"

– Стражи заботятся о Стражах, - сказала я.
– Ладно, думаю, мой аргумент остаётся в силе. Нет причин предполагать, что Оружейник до такой степени был окружён заботой, не важно, насколько велика его эмоциональная или, там, психологическая травма.

– К чему ты клонишь?

– Я говорю, что он был арестован. Неофициально. И нет никаких разумных доводов против этого утверждения. Люди до сих пор доверяют его суждению о происходящем и его суждению

обо мне, хотя он такой же псих, как и любой из нас.

– Если нужно выбирать, то я доверюсь его словам, а не твоим, прости.

– Об этом я и говорю, и это достало!
– я почти прокричала последнее слово.
– Почему? Только из-за ярлыка, который он на себя навесил? Он называет себя героем, и поэтому ему можно доверять?

– Потому что он пахал пятнадцать лет на благо этого города, а ты судишь несомненно предвзято.

– Все предвзяты! Особенно здесь и сейчас, когда город в таком состоянии. Я предвзята потому, что все, на кого я рассчитывала, умыли руки, а единственными людьми, на которых я могла положиться, оказались преступники! А Панацею вообще бросили её же приёмные родители - вместо того, чтобы рассказать ей, кто её настоящий отец и что ей с этим делать. Поэтому она запуталась и сама себя убедила, что обречена пойти по его стопам.

– Откуда ты это знаешь?

– Я была там! Я... мы действительно пытались помочь. Но у неё никогда не было кого-то с кем можно было бы поговорить, поэтому она не стала слушать и нас. Хотя нет худа без добра, потому что она не стала слушать и Джека с Ампутацией.

Флешетта странно посмотрела на меня. Её глаза за щитком казались расплывчатыми тенями, однако я заметила, как одна из теней шевельнулась, словно она подняла бровь.

– Что?
– спросила я. Что-то про Панацею и Славу? Она упоминала их раньше.

Она прервала ход моих мыслей раньше, чем я успела сформулировать вопрос.

– Ничего. Полагаю, сейчас ты начнёшь рассказывать, как пыталась помочь Оружейнику?

– Нет. Я обратилась к нему за помощью, а он попытался кинуть меня. Я присоединилась к Неформалам, чтобы сообщить ему необходимую информацию об их силах и методах работы, а он не только бросил меня на произвол судьбы, но и попытался убить меня. Он убил Кайзера и Фенью, ненароком чуть не убил Крутыша и нескольких других. И всё только ради своих амбиций. Потому что когда дела касаются его достижений и успеха, он перестаёт замечать окружающих.

Флешетта нахмурилась.

Я воспользовалась возможностью укрепить свою позицию:

– Он знал, что я просто агент под прикрытием, но решил, что моя смерть, как и смерть других людей, рисковавших собой, чтобы остановить Левиафана, не так уж важны. Гораздо важнее для него была возможность убить Левиафана в схватке один на один.

– Что?
– удивилась Кукла.
– Правда? Разве это не нарушает соглашение с...

– Да, нарушает, - прервала её Флешетта.
– Если это правда.

Я вдохнула и посмотрела на Флешетту, Куклу и обитателей Кукольного городка.

–

Возможно, у меня будут проблемы из-за того, что я рассказываю всё это. Делай с этой информацией что хочешь. Я уже и так главная мишень, ведь мы пытаемся захватить город.

– Ты забываешь, что уже сейчас арестована, - сказала Флешетта.

Я вздохнула.

– Ничего из того, что я здесь рассказала, тебя не проняло.

– Это именно то, о чём я говорила ранее. Ты просто используешь информацию Сплетницы, пытаешься повесить мне лапшу на уши, посеять сомнения и паранойю.

– И откуда же я знала, что ты будешь здесь? Не забывай, мне нужно было бы собрать информацию заранее.

– Сплетница сказала тебе, что я буду здесь.

Ладно, это вполне возможно.

– Значит по-твоему, я знала, что ты здесь, пришла сюда, чтобы промыть тебе мозги, заранее придумала всё про Оружейника, а потом просто дала тебе себя проткнуть?

Упоминание об этом словно подстегнуло боль, и я ощутила, как она волнами расходится из моего плеча. По крайней мере она не вытащила своё оружие. Вероятно так даже лучше, ведь оно останавливало кровь. Ближайшие десять минут я не умру от кровопотери.

Она не ответила.

– Флешетта, если ты не хочешь мне верить, ты можешь изучить браслет, который дала мне Дракон перед боем с Левиафаном. Оружейник сжёг его электромагнитным импульсом, чтобы помешать мне передавать остальным местоположение Левиафана, и вступил в бой только решив, что Левиафан убил меня. Браслет лежит за потолочной панелью в убежище на улице Слейтер. В женском туалете над средним умывальником. Я боялась оставить его себе на случай, если Дракон сможет отследить меня, ты можешь его взять, если, конечно, она уже кого-нибудь за ним не послала. Найди технаря, которому можешь доверять, и он всё проверит.

– Результаты могут оказаться подделкой.

– Скажи это своему технарю. Пусть он помнит об этом, и он сможет сравнить вероятность того, что я что-то подделала и вероятность, что это дело рук Оружейника.

– Для чего ты мне всё это рассказываешь?

– Потому что я пытаюсь убедить тебя, что "добро" не свойственно одним лишь хорошим парням, так же как и "зло" - не наша монополия. Для Оружейника понятие "добра" ограничивалось исключительно его собственными интересами. Я пытаюсь поступать правильно гораздо чаще чем наоборот, веришь ты или нет, а бывает, что я совершаю неправильные поступки ради благих целей.

– И к какой категории относится то, что ты пыталась завербовать Куклу?

Я взглянула на Куклу:

– Пока не знаю, но склоняюсь к последнему варианту.

Послышался грохот. Где-то в отдалении Баллистик разрушил здание.

– Нам не нужна твоя помощь, - сказала Флешетта.

– Разве? Не знаю, почему так оделась ты, но думаю, что эти люди вокруг так кутаются из-за того, что сделала с ними Ампутация.