Колонна императора
Шрифт:
Они, следуя указаниям, по дороге не пошли, свернули за воротами, отправившись вдоль стены, по кучам мусора, сквозь кусты, между штабелей каменных балок, кругов и труб. Путь недолгий, но утомительный, оттого, спустившись в ровное каменное русло ручья, спутники остановились на привал.
– Голос Пастырей советовал от ручья не подниматься, особенно, когда он под здания нырнет. Внизу, говорит, нам нечего бояться, кроме случайных путников. В них лучше стрелять сразу...
– Из чего стрелять?
– удивилась Ия.
– Из твоего самострела? Разве что на тридцать шагов, а видно нас за две сотни.
Петрус пожал плечами в ответ. Все так, но что здесь можно поделать? Вылезти наверх?
– Ты же сама мне советовала бросить пищаль. Вот здесь бы она и пригодилась...
– Досюда мы бы ее не дотащили, - отмахнулась девушка.
– Лучше пойдем поскорее, неуютно мне на открытом месте рассиживать.
Ручей успел за годы беспризорности основательно захламить русло. Хорошо еще, что строители прошлого проложили его с приличным запасом, откосы каменных берегов остались относительно чистыми. По откосу они и шли, Петрус постоянно прикидывал, куда можно спрятаться в случае опасности. Приглядываясь к принесенному ручьем мусору, отметил несколько частей скелетов: то без ног, то без головы, то отдельные кости, то черепа. Он понадеялся, что Ия их не заметила. Стало легче, когда русло ушло под стену огромного здания.
Теперь над головой нависала ровная каменная плита, и лишь вдали светился пятнышком выход на открытое место. Но темно не было. То и дело слева или справа вверх уходили лестницы и оттуда, отражаясь от светлых стен, падал неприятный, похожий на лунный, свет. Еще сверху доносился шум: то ровный гул, то позвякивание, а местами тонкий свист, от которого закладывало уши, а медведь протестующе качал головой. Прохлада подземелье вначале казалось приятной, но вскоре Ия начала замерзать. Ее плащ изрядно порвался во время путешествия, хотя, как могла, она его чинила. Главное же - здесь не было откосов, стояла стенка и идти приходилось по ручью, по сгнившим листьям и мелким веткам. Ноги промокли, и люди мечтали о том, чтобы побыстрее выбраться на солнце.
Радовался жизни, когда затихал противный свист, только медведь. Петрус отлично улавливал его настроение и без мысленных картинок. Плохо приходилось четвероногому, незнакомые запахи раздражали, а от свиста просто болела голова. Оттого он и выскочил под открытое небо первым, без оглядки. Обошлось. Яркое солнце, теплый камень откосов, тишина - Петрус все же настоял, чтобы они отошли от здания подальше. Тогда присели отдохнуть. Медведь порывался вылезти наверх - улавливал запахи растительности и надеялся полакомиться съедобными плодами. Его не пустили.
Они прошли половину пути до следующего здания, когда Ия вдруг покачнулась. Упала бы, но Петрус ее подхватил. Несколько мгновений ее корежило: глаза закатились, дышала тяжело, а потом всхлипнула и обмякла. Петрус опустил ее на теплый камень, перепугавшись, но лицо девушки приобрело осмысленное выражение и она хрипло промолвила:
– Опасность. Здесь. Большая...
Петрус огляделся. Сомнений нет, оглашено предсказание, кассандры не ошибались, но как беречься? Бежать наверх искать укрытия? Рвануть по ручью к следующему зданию? Или зарыться в кучу мусора возле большого бревна? Решение зависело от того, как скоро настанет опасный момент. Что как раз неизвестно. Раз Ия сказала - здесь, юноша сообразил: либо прямо на этом месте - и тогда угроза уже наступила, либо речь идет о русле ручья - тогда у них есть время до вечера, либо что-то им угрожает между двумя зданиями - тогда лучше выбраться наверх. Опаснее немедленная угроза - и он, таща за собой девушку, бросился к бревну. Медведь понял его мысленную картинку, помог, и не успев сделать десяток вздохов, они передвинули кучу веток и гниющих листьев повыше - чтобы не лежать прямо в ручье, и прикрылись ею. Ия лежала посредине, вялая, едва дышащая.
Укрылись впопыхах вроде надежно, но и не подумав как следует. Из-под мусора ничего не видно, только полоску откоса вдоль ручья, шевелить же ветки Петрус опасался. Ия толкнула его в плечо:
– Помоги мне. Надо помочиться, я сама штаны не сниму, приподними чуть-чуть ветки...
Она повернулась набок, согнула ноги, чуть не вытолкнув юношу наружу и завозилась внизу. Петрус придерживал ветки, неудобно изогнувшись и напряженно прислушиваясь. Но сигнал подал медведь: картинку группы людей с оружием вышедших на край откоса немного в стороне от них. Медведь их чуял. Зная, настолько хорошо медведи улавливают запахи - лучше собак - оставалось надеяться, что незваные гости не столь близко и кучу мусора пока не разглядели.
Ия справилась со штанами, раздалось легкое журчание, затем она принялась натягивать штаны, к счастью, не особо тревожа ветки.
– Опускай..., - теперь юноша смог немного повернуться и посмотреть под ветками вдоль ручья.
По освещенному склону скользили тени. Птицы летели к ним, низко и во множестве. Люди наверху загомонили, их слышал без усилий уже и Петрус, грянул выстрел, еще, а потом выстрелы слились в сплошной треск. Не требовались подсказки медведя, чтобы понять - люди наверху пытались отбиться от огромной стаи летунов. Оружие у них многозарядное, но стрелять бесконечно оно тоже не могло. Стрельба стихла, почти сразу вслед за ней стихли и крики. Откос усыпали трупы больших и средних летунов, тело одного свалилось к ним на ветки и некоторое время еще трепыхалось. Сквозь ветви просочилась кровь, наполнив их убежище острым запахом.
Петрус повернулся к девушке. Ия снова потеряла сознание: рот открыт, по щеке течет слюна, лицо обмякшее. Пришлось шарить по ее поясу самому, благо он помнил, в каком кармашке лежит зеркало. Вытянув руку с зеркалом немного в сторону, юноша оглядел небо и верх откоса. Плохи дела. На краю откоса расклевывают куски добычи орниморты, в сторонке стоят длинноклювы, ожидая свое очереди присоединиться к пиршеству, но хуже всего - парящие над головой длиннохвостые орлы. Видать, придется им прятаться под мусором, пока солнце не сядет...
Время шло, медведь иногда показывал картинки - что именно, по мнению его носа, сейчас расклевывали птицы. Летуны пообедали довольно быстро, разлетелись, их заменили длинноклювы. Этих можно не бояться, но в небе все так же парили большие летуны, приходилось лежать под ветками и дальше. Ия спала, уткнувшись Петрусу в плечо носом. Медведь беспокоился, то и дело предлагал юноше разные действия, интересовался, насколько человек обеспокоен положением дел. Петрус просто ждал. Что-то в состоянии девушки его смущало. Прошлый раз она выдала прорицание спокойно, теперь же пришла в беспомощное состояние. Может, им угрожало нечто необычное? На небе, во всяком случае - лишь легкие облачка. Ни дождя не сулят, ни града. Да и летуны - сомнительно, что владыки Трангила сумеют собрать такую стаю снова. Она и не обязательно собиралась ради них троих, скорее, ради погибшей над откосом группы людей. Хотя можно только предполагать...
Забеспокоился медведь: его очередная картинка представляла собой несуразицу, шагающий на колоннах огромный дом. Колонны кромсали деревья, давили оказавшиеся на пути железные повозки. Петрус задумался, как сие понимать и вдруг уловил всем телом легкое сотрясение. Будто действительно шагал грузный великан. Шаги ровные, с каждым шагом все громче, приближаются. Медведь уже откровенно задрожал, проснувшаяся девушка обхватила его руками, успокаивая. Шаги гиганта сотрясали каменное ложе, но ушами Петрус ничего не слышал. Осматриваться при помощи зеркальца он побоялся.