Колонна императора
Шрифт:
Потом неподалеку что-то хрустнуло, камень под ногами дрогнул, Ия в испуге закрыла глаза. Гигант ступил в русло ручья несколько ниже их. Шаг, второй, третий - камень скрипел и крошился под ногами. "Железный он, что ли?" - подумал юноша, догадываясь, что такая громадина не станет заглядывать под ветки, да и наступить на них случайно уже не сможет.
Гигант пересек русло, шаги еще сотрясали землю, но все тише, тише. Петрус огляделся при помощи зеркальца. Небо чистое, гигант спугнул даже парящих в вышине летунов. Вокруг - никого. Там, где ступил гигант, в русле ручья появилась яма. Гигант продавил даже камень.
Выбрались наружу. Торопил всех медведь. Ия не отошла ото сна, Петрус раздумывал, не лучше ли подождать захода солнца. С другой стороны - вдруг
Следы гиганта оказались правильными кругами, поперечником в руку взрослого мужчины, между следами - семь шагов. Кто или что это было, житель леса не мог представить даже отдаленно. Девушка тоже ни о чем похожем не слышала. Дальше они шли, беспрерывно оглядываясь. Чутье медведя подсказывало, что наверху нет людей, но выглядывать никто не рискнул. Ия медленно приходила в себя, шла молча, неуверенными шагами, стараясь не задержать своих спутников. В русле ручья попалось еще несколько скелетов, Петруса уже не заботило, что девушка их увидит.
Русло слегка повернуло, впереди возвышалось очередное здание. Пониже пройденного, зато вид - полуразрушенный. В железных стенах дыры, но хуже всего - русло перед зданием сужалось и становилось глубже. Вода там уже не бежала тонким прозрачным извилистым потоком, а стояла темной лужей. Возможно, им придется там по колено, возможно - глубже. Приблизившись, Петрус уловил еще одну особенность подземного прохода - темноту. Почти полную. Через здание свет совсем не попадал в залитое водой русло, только через вход и выход. Идти по залитому водой проходу вслепую не хотелось. Ия замерзнет, медведь может поранить лапы, да мало ли что им может встретиться...
Перед сужением русла остановились. Вверх, влево и вправо, уходили ступеньки, можно подняться наверх, обойти здание. По самой стене здания зигзагом шла вверх лестница, на каждом повороте - дверь внутрь, а самая нижняя дверь выломана, вход чернеет угрожающим пятном. Медведь спустился в воду, пошел на задних лапах, людям пришлось бы по пояс. Поднялся по железной лестнице в темному проему, принюхался. Здание пустое, живого внутри нет, сообщил он Петрусу. Юноша взял Ию на руки, перенес к лестнице. Девушка восприняла его помощь как саму собой разумеющуюся, что молодого человека несколько удивило. В его поселении такой поступок однозначно обозначал бы ухаживание. Здесь, понятное дело, в нем имелся практический смысл. Нельзя допустить, чтобы Ия простудилась, слишком много неприятностей сулило сие обстоятельство.
За темнотой входа скрывались уходящие вверх и вниз лестницы, влево и вправо тянулись коридоры, а перед ними простирался большой пустынный зал, чьи стены тонули во тьме. Девушка уверенно подтолкнула Петруса вперед, немного пройдя, он привык к темноте и разглядел впереди светлый прямоугольник двери. Там, за едва прикрытой дверью, светло, свет пробивался через щели.
– Заночуем здесь, - прошептала Ия на ухо, - пока светло, отыщем хорошее место, поедим, отдохнем...
За дверью, со скрипом повернувшейся на ржавых петлях, открылась внутренность здания. Слева через огромные мутные окна падал свет, освещая четыре балкона, протянувшиеся во всю длину здания. Справа тоже располагались балконы, поддерживаемые квадратными колоннами, только окон на той стене не было и сами балконы имели ширину не в двадцать шагов, а в целую сотню. С потолка свисали цепи с крюками на концах, на полу, посередине, стояли круглые железные чаны в два человеческих роста высотой. С краю на балконы поднимались узкие лестницы с едва заметными перилами. Ия указала на лестницу справа рукой: туда, мол.
Петрус обдумал ее предложение. Солнце еще не село, можно продолжить путь, но что впереди? Найдется ли место для ночлега лучше этого? Здесь, судя по всему, относительно безопасно. Змеи на балконы во множестве не полезут, птицы, наверняка здесь гнездящиеся, выберут места повыше, в глубине балконов должны найтись и укрытия
Медведь возражать не стал, полез первым. Остановились на втором этаже, где балкон разделялся легкими перегородками на ряд помещений без дверей. Везде стояли железные столы и стулья. Сидений на стульях не осталось, только проволочная основа. Ия присела на стул возле дыры в стене. Край железного листа завернулся, открыв доступ свежему воздуху и свету.
– Теперь понимаешь, почему из кассандр не получаются полноценные жены? Стоит одной из нас ослабить ежедневные упражнения, и пророчества начинают сопровождаться вот такими приступами. Сегодня из меня негодный товарищ и для похода, и для любого серьезного дела.
– Так займись упражнениями, - предложил Петрус.
– Не получится. Они требуют не столько времени, сколько полной сосредоточенности и освобождения от всех забот. Ни в походе, ни в обычной жизни с ее тревогами о хозяйстве и близких такого освобождения не добьешься. Кассандры, отказавшиеся поддерживать свои умения, спустя некоторое время и предсказания во время приступов начинают забывать. Приступы есть, а прорицаний нет, кто такую кассандру кормить станет? Мы ведь едим готовое, нас люди кормят, мы только книги читаем, да упражнения делаем. Еще детей учим, конечно...
– Ты говорила, некоторые кассандры все же выходят замуж...
– Дар у всех разной силы. Кто-то его полностью теряет, и приступы проходят, кто-то сохраняет и мучается всю жизнь. Я бы терпела приступы, лишь бы знать, что смогу жить, как обычная женщина. Но знать наперед невозможно. К тому же мой народ переселяется к северу, как сложится там жизнь, не предскажут все кассандры сразу...
Они съели остатки мяса, выбросив кости наружу, потом поменяли место. В помещении ближе к центру здания тоже имелась дыра в стене, но маленькая, только синица или воробей пролезут. Место для ночлега огородили столами, положив набок, чтобы их не разглядели с балкона на той стороне здания. Птицы, как догадался ранее Петрус, в здании обитали. Они прилетели ближе к закату, проникая сквозь дыры, и с гвалтом устраивались под потолком и на верхнем балконе. Медведь спал. Ия предложила называть его Барном - по созвучию с названием медведя на одном из древних языков.
– Медведей много, а наш - один. Пусть будет Барн, сам же он имя себе придумать не сможет.
Барн так Барн, какая разница. Юноша тревожился с наступлением темноты все сильнее. Голос Пастырей утверждал - безопасно только в канале ручья, внизу, где их не видно со стороны. С другой стороны, в Трангиле ночью положено прятаться под крышу. Здание, хоть и мертвое, местами разрушенное, окончательно брошенным не выглядит. Пол чистый, двери и лестницы исправны, на столах стоят в нескольких местах непонятные ящики с ручками и окошками. Окна на противоположной стороне все с целыми стеклами, разве что грязные. Вот придет сюда неведомо кто, и прикончит незваных гостей. Найти их нетрудно, если придти с собакой... Тут он припомнил, что собак в городе нет. Никто определенно не знает, почему, но их нет.
Глянув в дырку, он обнаружил, что на улице стемнело. Зато в здании - нет. Балконы напротив через равные промежутки времени освещались тусклым синим светом. Петрус припомнил что там, за окнами, в нескольких сотнях шагов стояло другое огромное здание. Свет, надо полагать, шел оттуда. Он сам не заметил, как задремал. Разбудил его Барн, молча сообщивший, что они не одни. В здании раздавались шаги. Люди. Поднимаются по лестнице. Хорошо, что на противоположный балкон, но тоже на второй этаж. В щелочку между столами можно разглядеть, как они идут вдоль балкона - шестеро, увешанные оружием. В темноте шагают так же уверенно, как и при свете. Ночным Глазом пользуются, значит. Ушли вдаль, раздался скрип двери, шаги затихли. Дар Петруса ничего ему не сказал, что ошеломило эмпата больше, чем дневные приключения. Неужели и его дар способен угаснуть? Как быть, если отныне он не сможет определить, опасен для него встречный или нет?