Колонна императора
Шрифт:
Медведь взялся охранять их сон до утра, и разбудили юношу птицы, устроившие утреннюю перебранку. Пока они мелкими стаями вылетали наружу, Петрус рассказывал Ие о ночном происшествии.
– Те шестеро могли быть Покорными. Они слуги Магистров или еще кого-то. Покорные лишены своей воли, могут только выполнять приказы. Если им приказали пройти в какое-то место, никого не трогая, ты мог не почувствовать их враждебности.
"Может быть... Ладно, сейчас незачем об этом думать. Слуги Магистров на землях Пастырей? Не иначе, в Трангиле идет серьезная война, и мы у всех под ногами путаемся". Ия сказала, что готова выступить, и они быстро прошли по балкону в конец здания. Здесь, как и ожидалось, тоже имелись лестницы. Внизу обнаружились ворота в стене с окнами, но что Петруса привлекло больше - лестница вниз, в подземный ход, откуда сочился слабый свет рассвета. Спустившись, они оказались в каменном коридоре. Со стороны здания - темнота, со стороны открытого пространства - свет. Там выход.
Вышли осторожно, оглядев небо при помощи зеркальца. Коридор, уже без крыши, через десяток шагов завернул, выведя их в русло ручья. Осторожно вытянув руку с зеркальцем, юноша поспешно ее отдернул.
– Те шестеро, Покорные, сидят на откосе. До них полторы сотни шагов.
Ия огорченно вздохнула, Барн, даже не подозревающий, что его так отныне зовут, старательно принюхивался. Он уловил неизвестный запах, но люди так никогда не пахли, отчего он не смог вовремя поднять тревогу. Возвращаться в здание и идти поверху не хотелось. Петрус отступил назад, под стену здания, откуда виднелся кусочек неба, а их сверху почти не видно.
– Будем ждать. Не могут же Покорные просидеть здесь до вечера. Кто-нибудь ими заинтересуется, или они кого-то дождутся. Сидят они наверху откоса, их издалека видно.
– Что, если они нас ждут?
– предположила девушка.
– Вполне возможно. Нам не пройти ни низом, ни верхом, остается ждать.
Ждали. Барн принюхивался, сообщал, что Покорные на месте. Петрус ждал то ли прихода других людей и перестрелки, то ли тяжелых шагов гиганта. Но дождался иного. В небе возникла дымная полоса. С легким свистом изогнулась, роняя вниз блестящий предмет, туда, где сидели Покорные. Грохнуло, сверху на них посыпался песок и мелкие камни, в небе вырос огромный клуб дыма. Барн заскулил, как собака, зажал нос лапой. Петрус и сам унюхал отвратительный острый запах, отчего во рту появился кислый вкус. Подождали еще. Ия гладила медведя, что-то напевая ему на ухо. Барн боялся. Больше всего ему хотелось выбраться на открытое место, где растет трава и стоят деревья. Пришлось показывать ему картинки вспышек огня и дымящегося пепла.
Ию, как и юношу, взрыв не испугал. Да, силы он такой, с какой они никогда не встречались, но знакомые им огневые заряды действуют так же. К тому же взрыв расчистил им путь. Высунув зеркальце, Петрус убедился, что от Покорных остались только обугленные подобия человеческих фигур. Огромный кусок русла закоптился до полной черноты, но открытого огня и дыма незаметно.
– Идем! Быстро, почти бегом, и по воде, чтобы не наследить...
Барн бежал первым, с неподдельной радостью. Ия, вопреки опасениям, тоже двигалась быстро. Почерневшее пятно, покрытое кучами пепла, люди преодолели, задержав дыхание. Дальше русло оказалось чистым, взрыв вымел весь мусор, открыв спутникам гладкую дорогу. Теперь они бежали по откосу, стараясь не оставлять следов. Русло повернуло вправо, к нему присоединился ручей поменьше в каменном же русле. Воды прибавилось, на дне теперь струился сплошной поток в пядь глубиной. Вода здесь мутная, с радужными разводами поверху, вонючая. Медведь держался от нее как можно дальше.
Русло повернуло влево, присоединив к себе еще ручей, едва заметный, откосы стали пологими, низкими, а впереди появилась перечеркивающая горизонт полоса. Забор, ограждающий Трангил. Они приближались к реке. Русло у забора кончалось отверстиями нескольких труб. Вода сливалась в нижнюю, войти в нее можно только согнувшись, а удержаться на ногах в быстром потоке, несущимся по наклонной трубе в расположенную внизу лужу, почти невозможно. Петрус смог бы, упираясь расставленными руками в противоположные стороны трубы, но Ия и Барн... Вряд ли.
Прочие трубы для медведя узковаты, зато они сухие, подойдут людям, и по ним можно спустить мешки с припасами, не рискуя их намочить. Они надеялись передохнуть возле труб, прежде чем продолжить путь к реке, надежды не сбылись. Барн опять услыхал тяжелые шаги гиганта. Петрус даже поднялся по откосу, чтобы оглядеться наверху. Ничего интересного: трава, кусты, редкие чахлые деревца, кучи мусора, штабеля то ли бревен, то ли каменных столбов... Только вдали возвышаются крыши огромных зданий без окон, подобных тем, что они миновали по пути сюда. Никакого движения ни на земле, ни в небе.
Однако, раз медведь что-то слышит, пренебрегать угрозой нельзя. Первым полез юноша, выбрав сухую трубу. Внизу под ней и воды не было. Проскользнул, вытянувшись в струнку, вывалился наружу, погасив падение ногами, огляделся. Впереди - река, в которую вливался ручей, влево и вправо - полоска земли, на которой в два ряда росли деревья, а между ними натоптанная колея дороги. Противоположный берег реки лесистый, оба берега у воды заросли высокой травой. Приглядевшись, Петрус понял, отчего. Не столь давно уровень реки упал, бывшее дно весьма способствовало буйству обосновавшихся на нем трав.
По трубе скользнули ему в руки сначала мешки, а затем Ия. Поймав девушку, Петрус удивился, как легко сие у него получилось , и немного задержался, прежде чем поставить ее на ноги. Встав, Ия неожиданно поцеловала его в щеку. Озадаченный юноша не нашел, что сказать, и дал команду Барну спускаться. Медведь скатился по большой трубе, вместе с потоком грязной воды. Плюхнулся в лужу, обрызгав людей, и немедленно полез в реку, прополоскать шерсть чистой водой. Оказавшись снаружи стены, Барн забыл свои страхи, да и люди повеселели. Пищи у них не оставалось, однако под деревьями обнаружился неплохой ягодник, и они немного перекусили.
За оградой Трангила, хорошо различимой сквозь немногочисленную растительность, громыхнуло, поднялся столб пыли. Барн мигом потерял аппетит, да и Петрус решил, что лучше продолжить путь. Далеко они не ушли. Вскоре обнаружилась ровная площадка без растительности, на которой кучами и штабелями располагались всякие изделия и заготовки: железные, искусственного камня, деревянные и иных, неведомых материалов. Как раз то, что надо для изготовления плота.
Юноша с Барном стащили в реку три бревна в четыре шага длиной, десяток досок, железные скобы для крепления. Медведь прекрасно ходил на задних лапах, да и силы ему не занимать. Прихватили несколько пластин очень легкого и ломкого материала. Петрус проверил - он в воде не намокал. Плот соорудили быстро, легкие пластины пристроили между бревнами, скрепили все сверху досками в два ряда. Потом отошли под деревья, ждать ночи. Голос Пастырей предупреждал - плыть по реке днем нельзя, орниморты, те на воде нападать побоятся, а вот длиннохвостые орлы сочтут людей законной добычей.
– Ты как себя чувствуешь?
– Петрусу казалось, что девушка сегодня слишком молчалива.
– Я не больна, могу идти.
– Ты сейчас грустная какая-то, вот я и спросил...
– Ты заметил, как обмелела река? Шесть лет назад в нашем поселке протекала вот такая река, как та, у которой мы сейчас сидим. В ней купались дети и взрослые, по ней плавали на лодках. Рядом на лугу мы пасли коров, коз, лошадей и прочую живность. Сейчас вместо реки - ручей в пять шагов шириной, вода грязная, в ней даже руки мыть не станешь. Луг изменился, травы на нем больше нет, остались колючие кусты, их даже козы не трогают. Высох и лес рядом, скот кормить нечем стало, вот почему люди ушли. Поселение брошено, остались немногие старики, решившие умереть в родных местах и сколько-то их родни, чтобы присмотреть за ними и похоронить, как полагается. Я гляжу на вот эту реку, и думаю, как скоро она станет ручьем? Там, куда переселится мой народ, пока есть зимы, реки не обмелели, и Пастыри обещают, что засухи нам не грозят. Но ведь и они могут ошибаться...