Колумбелла
Шрифт:
— Я поговорил, — сказал он. — Рассказал ей то же, что и вам. Ее больше всего заботит, как спасти Лейлу от дальнейшей грязи. Полиция может легко обвинить меня в смерти Кэтрин, но Мод хочет это предотвратить.
— Думаю, она права, — согласилась я. — Даже если сейчас Лейла верит в худшее, это еще не так плохо, как может быть, если предать это происшествие гласности, — копание в грязном белье может навсегда бросить на нее тень. Сейчас еще есть небольшой шанс убедить Лейлу, что вы не хотели того, что произошло. Когда Кэтрин была жива, вы без труда пришли к выводу, что Лейла значит для вас гораздо больше, чем ее мать. Почему же сейчас это неправда?
— Эту схему придумала Мод, — мрачно произнес он. — Прекрасный, ошибочный, женский подход к морали! Женщин всегда больше заботят те, кого они любят, нежели абстрактные принципы!
Я вынуждена была признать, что и сама поступаю так же. Многое из того, что чувствовала Мод, находило отклик в моей душе. Меня волновало то, что будет с Кингом и Лейлой, и всеми своими силами я была готова защитить тех, кого любила. Я предприняла еще одну попытку:
— А что, если здесь замешан кто-то еще? Кто-то, кто очень хотел, чтобы вы винили себя в том, к чему не имеете ни малейшего отношения?
Он помотал головой:
— Кэтрин бы боролась, кричала! Вы бы ее услышали!
— А может быть, и нет, если это был кто-то, кого она знала и не боялась!
Он опять устало помотал головой, и я неохотно сдалась, сама не убежденная в своем предположении.
— Что вы сейчас собираетесь делать? — поинтересовалась я.
Я пообещал Мод, что дам Лейле несколько дней, чтобы оправиться от шока. Но обещания не предпринимать в ближайшее время никаких действий я не давал. Чем дольше я буду ждать, тем хуже будет для меня!
— Должен же быть какой-то выход, — не унималась я. Он посмотрел на меня, и взгляд его смягчился.
— Выхода нет! Кэтрин при жизни удалось связать меня колючей проволокой, сейчас она снова это сделала, На этот раз своей смертью!
Он поднял оброненный молоток, повернулся ко мне спиной и стал забивать гвоздь туда, где он был не нужен. Я вышла на жаркий солнцепек и повернулась к тропинке.
Кинг заговорил за моей спиной:
— Что касается murex, я помню, что Кэтрин держала ее в руках, когда мы спорили на террасе. Я тогда не придал этому значения, потому что она всегда была комедианткой Позже я раковины не видел. В лесу было темно. Подозреваю, что она ее где-нибудь уронила. Если бы она была здесь, мы бы ее заметили. Если, конечно, никто не забросил ее в кусты. Во всяком случае, сейчас это вряд ли имеет значение!
Я пристально посмотрела на него:
— Скажите мне еще вот что. Когда вы говорили с Кэтрин на террасе, на ней была позолоченная колумбелла?
— Полагаю, была. Да, помню. Тогда еще светила луна, и я обратил внимание, как она сверкала.
Но когда Кэтрин принесли домой, медальона на ней не было. Так что ночью потерялись две вещи.
Ему надоели мои вопросы.
— Какое это имеет значение?
Я взорвалась:
— А если была борьба? А если кто-то…
— Вы это дело так не оставите, да? — язвительно спросил он. — Что ж, давайте! По крайней мере, у вас есть о чем подумать — борьба, таинственные нападающие!
Спорить с ним было бесполезно. Я повернулась и медленно пошла по извилистой тропинке к террасе.
Лейла сидела на ее каменной ограде и ждала меня. Под огненным деревом лежал ковер опавших красных лепестков; я отвернулась от него, не желая вспоминать мокрое алое платье и женщину-призрак, держащую в своих руках власть не меньше, чем при жизни.
— Долго вы, — упрекнула меня девочка. — Нашли что-нибудь?
— Ничего. Ни murex, ни колумбеллы.
— Значит, плохо искали! Они должны быть там!
— А почему бы тебе не поискать самой?
— Я же вам сказала — не хочу видеться с папой. И вообще я не могу туда пойти!
— А почему тебе так нужно найти раковину? Она уклончиво пожала плечами:
— Просто хочу, вот и все!
У меня было чувство, что я приближаюсь к чему-то важному.
— Ты что-то недоговариваешь! Лучше скажи! Лейла сердито посмотрела на меня:
— Кэти говорила, что murex обладает чудесной силой. Когда она подносила ее к уху, то слышала голоса. Если бы я нашла ее, может, она рассказала бы мне все, что я хочу узнать!
— Но это же глупо! — возмутилась я. — Думаю, ты и сама понимаешь! В чем же все-таки настоящая причина
Мгновение поколебавшись, она сдалась:
— Может, вы пожалеете о том, что спросили, но если уж вам так надо знать. Я хочу посмотреть, можно ли использовать эту раковину как оружие! Кэти однажды показала мне, как это можно сделать, если засунуть в нее руку. А когда Кэти нашли, у нее на лбу была глубокая рана…
— Потому что она упала в водоем лицом вниз, — быстро сказала я.
— На затылке у нее тоже был ушиб и перелом. — Голос Лейлы зазвучал выше. — Она вполне могла получить удар раковиной и упасть через ограду. Вот почему я должна ее найти. Может, папа спрятал ее, чтобы скрыть от полиции!
Она спрыгнула с ограды, но я обеими руками взяла ее за плечи и с силой усадила обратно. У нее начиналась истерика, ее надо было остановить.
— Послушай меня! Что касается твоего отца, то дело обстоит так, — сказала я и подробно, ничего не утаив, передала ей рассказ Кинга, пытаясь, однако, заставить ее понять, что он, даже случайно, не причастен к смерти ее матери.
Лейла слушала меня достаточно внимательно, а когда я кончила, сняла мои руки со своих плеч. Мой рассказ не произвел на нее желательного для меня впечатления. Ее взгляд стал таким же хитрым и подозрительным, как и у матери.
— Вы неплохо развлеклись с моим отцом, да? Думаете, вам удастся оградить его от неприятностей? Считаете, что теперь у вас с ним все пойдет гладко?
Мне удалось глубоко вздохнуть, прежде чем ответить:
— Ты не должна быть такой жестокой и злой.
Щеки ее покрыл чуть заметный предательский румянец, и я поняла, что мои слова возымели должное действие. Но уступать она, похоже, не собиралась.
— Мне нужно найти эту раковину и отдать ее капитану Осборну. Тогда того, кто убил маму, поймают и накажут! — Лейла вскочила и убежала в дом.