Колумбелла
Шрифт:
Кинг молча крепко держал ее, пока борьба не прекратилась и по лицу Лейлы не потекли слезы Только тогда он отпустил ее, и она убежала к воде. Вероятно, Кинг пошел бы вслед за ней, если бы не Майк.
— Оставьте ее, мистер Дру, — неожиданно вмешался он. — Я отвезу Лейлу домой. Можете на меня рассчитывать, я доставлю ее прямо к бабушке!
Кинг молча кивнул и проследил, как Майк вприпрыжку бежал по пляжу за Лейлой и братом, а я стояла рядом с ним, потрясенная и несчастная, чувствуя всю глубину его боли. Песчаная муха ужалила меня за ногу; сейчас, когда стояло затишье перед бурей, их налетало невероятно много, и я рассеянно прихлопнула ее. Вскоре мы услышали, как за песчаными дюнами заревел двигатель, и увидели, как машина юношей начала взбираться в гору.
— Что ж, значит, так тому и быть, — необыкновенно спокойным голосом произнес Кинг.
Он тоже пошел к машине, а я побежала за ним в мокром купальнике и села рядом. Когда Кинг потянулся к зажиганию, я схватила его за руку:
— Подождите! Пожалуйста, подождите! Мне нужно поговорить с вами! Я должна кое-что сказать вам — кое-что, что может помочь!
— Что может помочь в этой ситуации? — спокойно и зловеще буркнул он.
— Кое-что может! Помните арабский пляжный халат, который обычно носила Кэтрин?
— Ну и что?
— Вы говорили, что помните ощущение какой-то грубой ткани у вас в руках, когда в ту ночь схватили ее на поляне. Что с ним произошло потом?
— Полагаю, кто-то нашел его на поляне и отнес домой.
Я покачала головой:
— Нет! Дело в том, что, прежде чем выйти из дому, я поискала на вешалке у двери на террасу какую-нибудь одежду, чтобы накинуть на себя, так как шел дождь. Бурнус тогда висел там. Дотронувшись до него, я почувствовала, что он мокрый, поэтому выбрала другую накидку. Затем я о бурнусе забыла до тех пор, пока… пока недавно кое-что не произошло. Разве вы не понимаете? Это значит, что после того, как вы убежали от Кэтрин, кто-то подобрал этот халат, принес его домой, повесил на вешалку Кто-то, кто был с ней после того, как вы ушли!
Кинг решительно завел мотор.
— Я знаю место, где мы можем поговорить — место которое я хотел бы вам показать. Я тоже должен вам кое-что сказать относительно того, что собираюсь делать.
Мы поднялись по северному склону горы к горизонтальной дороге и проехали по ней мимо Хампден Хаус.
Затем свернули на покатую дорожку, которая привела нас к деревянному дому, стоящему в центре крутой вершины холма.
— Это, конечно, не «Каприз», — сказал Кинг. — Но именно в этом доме я хочу пожить сейчас, учитывая обстановку!
Пока мы ехали, я надела мой пляжный халат, а выходя из машины, сунула ноги в шлепанцы. Кинг вышел, как был, босой и в рубашке поверх плавок.
В доме явно никто не жил. На окнах не было штор, и на лужайке перед верандой ничего, что говорило бы о присутствии человека.
Кинг отпер дверь из темного красного дерева, и мы шагнули внутрь.
Холл оказался совершенно пустым, необставленным. Его огромные стеклянные раздвижные двери выходили на восток, через которые далеко внизу была хорошо видна Шарлотта-Амалия. Гавань выглядела удивительно пустой, даже яхт в ней осталось совсем немного.
— Все суда ушли, — заметила я. Кинг кивнул:
— Большие суда всегда уходят при приближении урагана. Суденышки поменьше пробираются к Сент-Джону, чтобы не попасть в полосу шторма.
Посмотрев на небо, я заметила серовато-белую дымку, поднимающуюся на юго-востоке, хотя у нас над головой небо оставалось ясным. Время от времени спокойствие воздуха нарушалось дуновением легкого ветерка.
Я снова оглядела холл:
— Почему он пустой? Почему вы не живете в этом доме?
Он посмотрел в направлении закругленной вершины Флэг-Хилл, где шла линия электропередачи.
— Когда-то я хотел здесь жить. Для того и построил дом примерно год назад. Хотел перебраться сюда, когда Эдит приехала ухаживать за матерью. Думал, Кэтрин пойдет на пользу смена обстановки. Но самое главное, я хотел, чтобы Лейла почувствовала себя здесь хозяйкой. У меня не получилось, и, может, я сам в этом виноват. Пока я планировал и строил, Лейла интересовалась тем, что я делал. Я надеялся, что дом выполнит свою задачу. Разумеется, всегда ошибочно ожидать, что обстановка может изменить человека. Человеческие проблемы гораздо глубже.
— Кэтрин не захотела переезжать? — поинтересовалась я.
Его руки крепко сжали ограду из красного дерева.
— Она играла в какую-то непонятную игру в поддавки. Одно время, казалось, подбадривала, интересовалась. А когда в результате моих усилий дом был наконец построен, рассмеялась мне в лицо и заявила, что я идиот, если думаю, что она переедет сюда из своего родного гнезда.
— Лейле это причинило боль? Она была разочарована, что переезд не состоялся? — спросила я, чувствуя его боль как свою.
— Да нет! Кэтрин позаботилась о том, чтобы охладить ее возбуждение и испортить ей удовольствие от переезда в собственный дом. Мод права: Кэтрин хотела лишь одного — погубить меня! Мне ничего не оставалось, как согласиться.
— Если ее отношение к вам было столь враждебным, как вы могли любить ее?
Он спокойно посмотрел на меня:
— Вероятно, я позволял Кэтрин делать то, что она делала. Дело в том, что мне легче было поступать по-своему, нежели бороться. Вероятно, так нам и удалось погубить друг друга!
— Нет! — почти крикнула я. — Вы не погублены! Этого не может быть!
Он, как эхо, повторил мои слова:
— Этого не может быть? Интересно! Разумеется, я не собирался перебрасывать ее через эту ограду. Не думаю, что я могу быть убийцей. Но, как бы то ни было, я поддался гневу и разочарованию, как это уже со мной случалось, и оттолкнул ее так, что она упала на эту гнилую ограду. Пора посмотреть фактам в лицо! Я не знаю, что еще могло случиться. Лейла видела именно это?
Я помотала головой: