Колумбелла
Шрифт:
Маска единорога вернулась — он снова был добродушным, непринужденным молодым человеком, но я не доверяла ему и не знала, как убедить Алекса, что всего несколько мгновений назад Стив выглядел совсем другим.
— Отвезите меня, пожалуйста, домой, — попросила я Алекса. — Я не хочу с ним говорить. Что бы он там ни рассказывал, он хотел напугать меня, а может быть, даже больше!
Алекс со спокойной неприязнью смотрел на Стива, и я спросила себя, не разгорается ли между ними старая вражда из-за Кэтрин. Он не стал разговаривать с ним, а развернул машину и направился к Хампден-Хаус. Когда я обернулась, Стив взбирался по склону холма наверх.
— Вы вовремя подоспели, — сказала я, все еще задыхаясь.
Голос Алекса прозвучал немного зловеще:
— Догадываюсь. Штормовые предупреждения становятся все более угрожающими. Я хочу, пока это возможно, поехать в город и распорядиться, чтобы окна и двери магазина обшили досками. Когда нам угрожает ураган, жизнь в наших местах замирает. Но сначала я отвезу вас домой. Может, вы мне все-таки скажете, что у вас произошло со Стивом?
Я показала ему murex:
— Я нашла ее у водоема. Стив хотел отобрать ее у меня.
— А зачем ему эта штука?
— Не знаю, — ответила я, не желая посвящать его в мои тайны.
Больше Алекс со мной не разговаривал, но, когда я вышла из машины у Хампден-Хаус, протянул руку, взял у меня раковину и медленно повертел ее, отряхивая кусочки листьев и земли, прилипшие к колючей поверхности. Я впервые заметила, что несколько черных шипов ее сломаны, к хвосту тянется трещина, а крошечный розовый кончик расщепился.
Алекс покачал головой, увидев лишь вред, причиненный этому прекрасному экземпляру.
— Какой позор! — небрежно произнес он и с безразличным видом вернул мне раковину, плотно сжав, однако, окаймленные бородой губы.
Я смотрела на него, и меня вдруг заинтересовала его реакция.
— Лейла искала эту раковину. Она полагает, что Кэтрин ударили именно ею.
Алекс поморщился:
— Это примерно то же самое, что и картинки, которые она рисует! Советую вам выбросить из головы этот бред и не показывать раковину Лейле! Если хотите, я заберу ее у вас. Она больше не имеет ценности!
— Пусть все-таки побудет у меня, — сказала я и вышла из машины,
Он поехал вниз с холма, а я, подойдя к лестнице, увидела Майка О'Нила.
— Вы не встречали Стива? — тревожно спросил он. — Я нигде не могу его найти.
— Он был на склоне холма возле водоема, — ответила я, пытаясь угадать причину неподдельной тревоги юноши. — В последний раз, когда я его видела, он направлялся туда.
— Спасибо, — поблагодарил он и пошел в дом, но, дойдя до двери, оглянулся. — Я привел Лейлу домой, она в порядке, — заверил он меня. — Я увел ее от Стива.
Мы хорошо поняли друг друга.
У себя в комнате я поставила murex на письменный стол. Из кармана вытащила колумбеллу с разорванной цепочкой и положила ее рядом. Затем легла на постель, закрыла глаза и попыталась разложить все по полочкам.
Ураган, похоже, откладывался. Я протянула руку и включила радио. Спокойный, но настойчивый голос предлагал Сент-Томасу подготовиться к штормовому ветру. Метеорологи надеялись, что разрушительная Кэти пройдет над Санта-Крусом, не задев Сент-Томаса, но остров должен быть готов его встретить. Гваделупа уже во всеоружии, и там ожидаются настоящие неприятности.
Но мне было не до урагана. Я встала, взяла murex и вновь принялась рассматривать ее. На этот раз меня ожидала удача. Когда я замахнулась на Стива, я просто схватила раковину за шипы, которые не позволяли мне крепко ее сжать. Теперь же я засунула пальцы глубоко в белую полость, которая внутри оказалась гладкой и скользкой, как фарфоровая чашка. Полость была просторной, мои четыре пальца легко поместились в ней, хотя средний нащупал какой-то крошечный нарост. Когда мои пальцы сжали раковину, рука превратилась в бронированный кулак. Если его использовать как оружие, можно нанести сокрушительный, смертельный удар. Такой удар мог оглушить и даже убить Кэтрин. Но никогда, никогда Кингдон Дру не ударил бы ее этой штукой! Это было совершенно не в его духе. Однако я помнила, что и сама, хотя вряд ли могла назвать себя порочной женщиной, бездумно замахнулась этой раковиной на Стива. Й, как бы неуклюже я ни замахнулась, он тут же отскочил. Стив сказал тогда: «Значит, вы бы могли это сделать?» — словно прекрасно знал, что можно натворить этой штукой.
Я с отвращением вынула пальцы из этой отвратительной вещицы, и кусочек нароста или камня, приставший к внутренней части, тоже выскочил наружу, упал на пол. Проследив за ним взглядом, я увидела нечто похожее на небольшое стеклышко.
Вынув из ящика стола пинцет и опустившись на колени, я подняла его. Это было не стекло! Это был великолепный, изысканно ограненный зеленый драгоценный камень, вне всякого сомнения изумруд!
Перевернув его, я увидела что-то сероватое, приставшее к поверхности камня, похожее на сгусток цемента. Я подняла раковину и еще раз засунула палец в ее глубокое отверстие. Да, на внутренней части чувствовалось что-то шершавое, и, когда я зацепила это, на стол выпали кусочки сухого цемента. Должно быть, маленький зеленый камешек был там зацементирован. Кто это сделал? Эдит, колдующая в своей уединенной мастерской? Или сама Кэтрин — ведь она так интересовалась поиском и пересылкой раковин? Но если там нашелся один камень, то, может, есть и другие? Мне на память пришли слухи о похитителях драгоценностей в бассейне Карибского моря.
В murex было глубокое потайное отверстие, до которого я смогла добраться только изогнутыми щипцами. При первом щипке я вытащила оттуда кусок ваты. А затем щипцы захватили какой-то предмет, и я извлекла комок грязной ваты. Развернув его, увидела маленькие бриллиантовые сережки в тонкой золотой оправе.
Я была очень взволнована, так как понимала, что стою на пороге какого-то важного открытия, но мне была нужна помощь остальных обитателей дома.
Схватив и murex, и колумбеллу и спрятав в руке изумруд с серьгами, я постучалась в дверь Лейлы.
— Что вам надо? — враждебным тоном спросила она, выглянув из комнаты.
— Мне нужна твоя помощь! Хочу показать тебе, что я нашла! Может, тебе что-нибудь известно об этих вещицах?
Девочка неохотно посторонилась, пропуская меня. Волосы у нее были растрепаны, на щеках видны следы слез. Мне хотелось обнять ее и утешить, но я твердо подавила этот порыв.
Пройдя в глубь комнаты, я увидела на постели груды тряпок. И некоторые платья я тут же узнала — они принадлежали Кэтрин. По-видимому, Лейла их перебирала и потому плакала. Я задала себе вопрос, кто позволил ей заниматься подобным самоистязанием.