Коля Тайга. Полосатый крысолов
Шрифт:
– Давай-давай хреном подавился, – сообщил для справки Аркаша и продолжил свой скорбный список. Кроме уже названных штуковин, там значились: карманный самогонный аппарат, трусы «коротко о себе», червячки, которые в воде растут и превращаются в гадюк, пьяные ослы и другие весёлые поганки, которые пацанов уже не возбуждали.
Тут внезапно нарисовался смотрящий отряда Коля Тайга и предупредил, что в направлении барака движется с кислой мордой замполит Лимон (в миру – майор Ширко Андрей Юрьевич), который жаждет всех поиметь лекцией о международном положении. Лимона после выжранной «палёнки» всегда пробивало на политику, и он шлялся со своим положением по зоне, сея вокруг сонный ужас. Безразмерное брюхо замполита наводило
А КРЫСУ В ОТРЯДЕ ОБНАРУЖИЛИ АККУРАТ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ после занимательного чтения. Сперва рюхнулся Саня Жук: у него неизвестная падла насунула тот самый блок сигарет, какой он мне обещал за американскую тёлку-помело. Если бы пропала пачка тарочек (тарочки по-русски – это сигареты), он, может, кипиш и не поднял бы. У Сани в мозгу дыра, он сам не помнит, чего куда сунул. Но тут – такой нагляк!
Коля Тайга собрал всех «пассажиров» и предупредил конкретно:
– Народ, зарисуйте себе на лбу: грызунов я в отряде не потерплю. Вы все в курсах, что пришёл я с полосатого режима, а на особняке таких фирулей не понимают. Сходу в очко лом загоняют, а во время интимного процесса заставляют крысятника петь гимн России. Ну, чтоб одним чохом научить эту блядь настоящему патриотизму. Хотя, если подумать, в морге патриотизм без надобности. А втираю я вам это к тому, что сегодня блок ёжиковых сигарет должен лежать у меня на столе. Или я буду очень нервничать и начну поиски. Для справки: я большой спец по дератизации…
– Куда-чего в рот? – не понял Шамиль Гилоев. – Коля, я такой мамой ещё не загибал.
– Дератизация – это когда всякую паскудную шушару давят, – пояснил смотрящий. – И в этом деле я – лучший полосатый крысолов. Поимейте в виду.
Однако крыса Колины слова в виду не поимела. Через два дня она тайно слопала карамель, которая лежала в «гараже» (тумбочка по-нашему) у Вити Кошмарика. Кошмарик поднял по всему бараку такой гай-гуй и вопли-сопли, что дело дошло до начальника отряда капитана Семёнова с погремухой Старпёр. Прозвище приклеилось к Семёнову ещё когда он три срока проторчал в старших лейтенантах за бескорыстную любовь к «зелёному змию». Капитаном он тоже бродил лет семь, но предавать свою любовь не собирался. В отряде Старпёр появлялся редко, всё больше гонял нарды с инженером в цехе тарных ящиков. По ходу дела у меня вопрос: неужто фанерный ящик нельзя сколотить без инженера?
Короче, Семёнов вызвал к себе в кабинет отрядного старшину Лёху Савёлкина и отодрал его, как хрустьянин – липку. А на другой день неведомый крысёныш спёр у Мыколы Закощука с далёкой Бандеровщины крем для бритья. Мыкола прибыл к москалям на гастроли (показывал фокусы с кошельками, исчезающими из карманов) и задержался по случаю на пьять рокив дюже строгого режима. Теперь лопоухие жертвы хохляцкого кармаша были отомщены.
Но Коля Тайга рассердился не на шутку. Он поклялся на зуб, что поганый воришка будет разоблачён. И в тот же вечер пригласил к себе на чаёк Блудного Сукина Сына…
ДАЖЕ ПОСЛЕ СТРАШНОЙ КЛЯТВЫ смотрящего крыса не угомонилась. У пацанов то и дело что-то пропадало. Но длилось это безобразие недолго. Коля Тайга умел держать слово.
Как-то вечером я случайно ухватил обрывок разговора Коли с Аркашей Симкиным.
– Точно на кукане? – спрашивал Тайга Аркашу.
– Базаров нет, – радостно отрапортовал тот. – Серьёзно захватил, с проглотом. Теперь только надо не упустить, как поплавок дёрнется.
– На всё повёлся? – не унимался смотрящий.
Аркаша что-то пошептал ему на ухо, и Тайга довольно ухмыльнулся.
А утро началось с чудес на промке. Есть у нас в рабочей зоне участок по изготовлению мягкой мебели. Когда-то там мандячили кресла в салон саломёта ИЛ-86, а потом перешли на офисные диваны. Работа престижная, по зоновским меркам можно срубить хорошие тити-мити. Но подбирают на этот участок работяг сперва по гнилости нутра, а потом уж по мастеровитости. С нашего отряда пахали там несколько «краснопёрых», то есть зэков на побегушках у администрации. Да ещё новичок Вова Коржик. Он к нам в отряд прибыл с этапа дня через четыре после того, как Аркаша Блудный зачитал письмецо от своей мамхен. Коржик в активе не состоял и даже пытался жужжать вокруг «отрицаловки». А свой фарт с козырным участком объяснил тем, что по воле вкалывал на мебельной фабрике. Повелись на этот отмаз не все, но, как говорится, не пойман – не сука.
Короче, в то чудное утрецо случилась на промке какая-то непонятка. Глядим: офицерьё бегает, как в попу шилом ткнутое. Руками машут, носы зажимают… Чё за дела, в натуре? Оказалось, мебельную лавочку срочно пришлось прикрыть! Почему такое? Да по кочану: какая-то падла завоняла весь участок так, что нормальному человеку продыхнуть нельзя! «Главкум» Дима Кутков носится по всей зоне с красивым баллончиком типа «черёмухи» и орёт во всю глотку:
– Твари гнойные! Животные! Я вам покажу дезодорант «Лунная ночь»! Я вас, паскуды, лунной ночью на «колючке» за яйца перевешаю! Я вам, гниды сучеглазые, все бараки этой сранью опрыскаю и окна заколочу!
Дальше кумовка бросилась по отрядам сеять разумное, доброе, вечное кованым сапогом и добрым матерным словом. Тогда мы и узнали, что неизвестный партизан распылил на участке офисной мебели вонючую заразу, по сравнению с которой тухлые газы обосравшегося скунса проканают под аромат духов «Красная Москва».
Начальство сходу заподозрило вражескую диверсию. А «чёрные» тут же распустили слух, будто поносная атака является героической операцией «блаткомитета» на предмет дезинфекции зоны от красной арестантской сволочи. Между тем Коля Тайга затеял довольное «жу-жу-жу» в курилке с Блудным Сыном и осетинским громилой Алиханом Джичоевым, в простонародье известном как Князь. Я навострил локаторы, но уловил только отдельные обрывки насчёт того, что «круг сузился». Какой круг и с каких делов он сузился, я тогда не понял.
Отрядных «мебельщиков» мы в барак не пустили, хотя они и драили себя в бане часа полтора разными душистыми прибамбасами – у кого что нашлось. Однако злоскребучий запах не поддавался никаким мылам и шампуням.
– Который же из вас такую вонючесть запустил? – поинтересовался Тайга у работяг, прикрывая нос огромным клетчатым платком.
Никто не признался. А Вова Коржик вовсе заявил, что лично он никакого духана не чувствует, потому что у него насморк и нос напрочь забит.
«Мебельщикам» ещё свезло, что дело было летом. Они скорбно оккупировали беседочку в отрядной локалке. Сидят и ждут, когда их вызовут на допрос к «куму». Сами-то друг к дружке уже принюхались.
Где-то через полчаса по-новой слышим слоновий рёв с теми же поминаниями животных, гнид и прочих тварей знойных. Но голосок явно не кума Куткова. Дмитрий Сергеич ревёт, как олень, которому яйца дверью прищемило, а этот – визгливый и припадочный. Пацаны высыпали в локалку, глядь – гэцает в центре внимания Вова Коржик, вроде как исполняет босиком ритуальный танец на раскалённых углях. И при этом плюётся во все стороны.
– О, бля, Коржик шаманит! – тоненько захихикал якутский дедушка Тыгын Тускунов. Дедушку хлопнули в наших краях с мешочком алмазов. Их скиздили с прииска два Тускунова племяша, а он решил сбагрить «слёзки» через своих людишек на Большой Земле. На зоне дед сперва получил погоняло Тускун-Потаскун. Потому как спалился он на дорогой шалаве-«маргаритке», которую не удовлетворил его вялый моржовый хрен. Когда «маргаритка» по нетрезвому делу вякнула за это Тыгыну, дедка оскорбился и настучал ей по репке. Короче, намотали болезному полную катушку по самые некуда.