Колыбель твоих оков
Шрифт:
От слов Бетан мне становится совсем не по себе. Что, если убийца девушек ходит где-то рядом? Возможно, я с ним училась в одном коллективе или даже успела вместе поработать? И при этом никогда не подозревала, что общаюсь с душегубом.
— Так что я тебе так скажу, — продолжает подруга, — никому не доверяй, особенно никому из университета. Сейчас, знаешь ли, время такое, — Бетан какое-то время раздумывает. — И все-таки странно, что Лорэн предложил тебе вернуться. Как это произошло?
— Виновника задымления поймали на горячем, — решаю я сказать полуправду. — И когда выяснилось, что в происшествии не было моей вины, мне позвонил Эммануэль и предложил вернуться, — добавляю я и тихо ругаюсь про себя. Ну и завралась я, Бетан меня точно раскусит.
— Хм… странная история. И что теперь происходит между вами? Только не говори мне, что ты с ним еще не переспала.
—
— Давай начнем с того, что я тебя предупреждала, что держаться подальше от него не получится. И, как ты сама это видишь, я была права. Знаешь, что… это тебе, конечно, решать, оставаться работать с Лорэном или нет, но я бы тебе очень рекомендовала основательно взвесить все за и против, — когда Бетан завелась, ее уже не остановить. — То, что он к тебе неравнодушен — это факт. Но так ли тебе нужно его внимание? Не всегда цель оправдывает средства, — пытается она перефразировать Макиавелли, который, в свою очередь, перефразировал Игнатия Лойолу. — Если ты все-таки решишь остаться в его лаборатории, тебе нужно выработать тактику выживания с таким типом личности. Такой тип, как Эммануэль, способен вывести из равновесия даже крепко стоящего на ногах человека. Не позволяй ему навесить на себя ярлыки и внушить тебе, что ты та, кем на самом деле не являешься.
— Бетан, ты знаешь, что я ничего не понимаю, когда ты говоришь фразами из учебников.
— Хорошо, поясняю. Во-первых, не позволяй ему обесценивать тебя и твои заслуги, но и комплиментам его не верь, они тоже преследуют свою цель, — я представляю, как Бетан загибает свои длинные, изящные пальцы и при этом закатывает глаза, перечисляя все «достоинства» личности с антисоциальным расстройством. — Во-вторых, еще раз повторяю, не давай ему обесценивать себя. Подрывая самооценку другого человека, такие люди-кукловоды заполучают себе марионетку, которой могут управлять, дергая за ниточки, и та будет еще как рада выполнять все их приказы. Для такого человека, как Эммануэль, «загазлайтить» 22 любого — раз плюнуть.
22
Газлайтинг — манипулятивное поведение с целью заставить собеседника сомневаться в своей адекватности. От названия фильма 1944 года «Gaslight» («Газовый свет»).
— И как мне не дать себя «загазлайтить»?
Я слышу, что Бетан наливает что-то в бокал, видимо, чтобы усилить удовольствие от собственной мини-лекции.
— Каждый раз, когда такой человек заставляет тебя усомниться в себе, тебе необходимо приостановить происходящее вокруг тебя. Для этого ты делаешь вдох и выдох и уверяешь своего внутреннего ребенка, что с тобой все в порядке, и ты сама в состоянии позаботиться о себе. Далее ты задаешь себе следующие вопросы: «В чем этот человек пытается меня убедить? Зачем ему это? Какие цели он преследует?» Таким образом ты переключаешь внимание своего подсознания с себя на этого человека и показываешь себе, что это не с тобой, а с этим человеком что-то не в порядке. В противном случае твое подсознание начнет сомневаться в себе, и тогда прости-прощай эмоциональная стабильность, и ты проиграла. Такую стратегию противостояния манипуляциям, кстати, можно применять в любых конфликтных ситуациях. В отместку ты можешь даже загазлайтить своего оппонента, задав ему парочку ответных вопросиков с подвохом, типа: «С тобой все в порядке? Выглядишь ты сегодня не очень. Ты не заболел?» Единственное но: чтобы заставить психопата усомниться в себе, необходим талант и некоторая сноровка, так как они сами отлично владеют искусством манипуляции и легко тебя раскусят в твоей попытке их обставить. Так что не иди туда. Игра не стоит свеч — ты проиграешь в этой неравной схватке. Твой оппонент слишком умен и хитер. И, в-третьих, самое главное, но и самое нелегкое, — Бетан вздыхает и произносит с некоторой досадой. — Тебе ни в коем случае, повторяю, ни в коем случае нельзя в него влюбляться. Но что-то мне подсказывает, что он уже заморочил тебе голову.
Моя подруга замолкает, и мне остается только гадать, насколько все очевидно другим людям, и кто еще в курсе моего душевного смятения.
Глава 23. Спасение
После разговора с Бетан и ее бесплатной (если не учитывать счет за мобильную связь) лекции я медленно возвращаюсь к себе в офис. Я рада, что наконец-то поговорила с ней, она успокоилась, а я почувствовала поддержку здравомыслящего человека. Я пытаюсь удержать в голове все бесценные советы, которые дала мне подруга. Но правда в том, что применить их на практике не так просто.
Закончив отвечать на целую дюжину имейлов, которая накопилась за время моего отсутствия, я решаюсь заглянуть к моим коллегам в то место, где царит неограниченная власть Эммануэля. С ними я обещала встретиться на кофе. Бруно и Вун делят офис на двоих, и он находится на том же этаже, что и наш с Изабеллой, но только в противоположной от нас стороне. Само по себе помещение офиса — точное зеркальное отражение нашего с Изабеллой, и каждый раз, когда я заглядываю к ребятам, мне кажется, что я попадаю в Зазеркалье. Разница лишь в том, что у Бруно и Вуна вместо открытых полок — полки со стеклянными дверцами. Эта деталь спасает меня от ощущения, что я попала в другое измерение.
Я стучу в дверь их офиса, заглядываю и замечаю, что они уже готовы выдвигаться и ждут только меня. Мне нравится общаться с Бруно и Вуном. Они очень веселые, и изо всех моих коллег оказались наиболее гостеприимными (не считая, разумеется, одного ученого, в гостях у которого я сейчас остановилась), наверное, потому что они оба, как и я, иностранцы. А нам, иностранцам, нужно держаться вместе!
Мы решаем сходить в местную кофейню «Таттэ», которая находится прямо на Гарвардской площади. Она намного уютнее, чем «Старбакс», и в ней даже есть небольшой европейский колорит. В кафе выбеленные стены, на полу выложен «ковровый» орнамент из белой и коричневой плитки, вся мебель и высокая стойка — деревянные. Прилавки кофейни буквально ломятся от разнообразной выпечки, которой заполнены открытые корзинки и высокие стеклянные банки. А неизменно поднимающий настроение и пробуждающий аппетит аромат свежеиспеченного хлеба создает какую-то домашнюю атмосферу.
Мы, все трое, заказываем по капучино и усаживаемся за столик около окна таким образом, что я оказываюсь сидящей лицом к окну, а парни садятся напротив меня. Мы сидим за маленьким круглым деревянным столом, а вдоль окна расположен длинный мягкий диван, и тем, кто сидит на диване, приходится сидеть почти прижавшись друг к другу.
Я невероятно благодарна парням за то, что они никак не касаются темы Рустерхольца, и, я полагаю, причина этому — их тактичность и хорошее воспитание. Или они действительно, как и Изабелла, не в курсе произошедшего? Я напоминаю себе о том, что мне просто необходимо все это выяснить у Эммануэля. Все мои воспоминания как зыбучий песок, из которого я все еще не могу выбраться, и мне бы очень хотелось наконец вычеркнуть их из памяти.
Бруно и Вун болтают, в основном, о будущих научных проектах, коллегах и вечеринках. На последние они меня уже пару раз приглашали, но я до сих пор до них не добралась. У меня все еще есть подозрение, что я нравлюсь Вуну, и что как только он наберется смелости, то пригласит меня куда-нибудь. Я, правда, не представляю, как он найдет время, ведь он постоянно работает.
— Лорэн какой-то молчаливый в последнее время, не находишь? — неожиданно спрашивает меня Бруно.
— Я его вообще почти не вижу, поэтому и сравнить не с чем.
На сегодняшний день уже почти неделя, как я живу в доме Эммануэля. За все это время я только один раз видела его в университете. Как он и обещал, в огромном особняке я практически не ощущаю его присутствия, думаю я не без грусти. Я целый день провожу на работе, как, впрочем, и всегда. Прихожу в свой временный «дом» поздно, сижу в кресле со своим лэптопом или поздно вечером выхожу на террасу прямо из комнаты полюбоваться заливом, когда дует береговой бриз и на темных волнах блестят капли лунного фосфора. Пару раз, когда я вижу Эммануэля мельком, у него оказываются какие-то неотложные дела, и он исчезает за доли секунды. Мы успеваем лишь обмениваться несколькими фразами о том, как прошел день, и о том, что в такую погоду очень хорошо у океана. Есть шансы на то, что у меня просто разыгралось воображение, но я почти уверена, что он меня избегает. Вполне возможно, что он жалеет, что поцеловал меня. Хотя странно для такого прямолинейного, уверенного в себе и рассудительного человека, как Эммануэль, играть в прятки, когда он может элементарно выставить меня за дверь.