Колыбель твоих оков

Вайт Лили

Лучше бы я этого не делал: перед моим взором возникают удивленные, распахнутые глаза цвета карамели, слишком большие для такого маленького личика, и испуганные (что, в принципе, не является чем-то из ряда вон выходящего для аспирантки на первом году обучения). Девушка настолько поглощена разговором со своей научной руководительницей, что даже не замечает моего присутствия, поэтому я могу как следует ее разглядеть.

Она миниатюрная, белокурая и совсем еще юная. Ее светлые волосы вьются и спускаются на плечи мягкими волнами. Я ловлю себя на мысли о том, что мне хотелось бы дотронуться до них, чтобы почувствовать, насколько эти локоны мягкие наощупь. Я не могу не заметить, как они играют в лучах солнца, и тщательно запрятанные воспоминания вихрем вырываются из моего подсознания. Отголоски прошлого, которые я так старательно пытаюсь стереть из памяти, оказываются прямо передо

мной: нежные теплые руки прижимают меня к себе и гладят по голове, светлые кудри как огоньки танцуют на ветру. Я начинаю ощущать умиротворение и спокойствие, какое не чувствовал уже очень давно. С тех самых пор, когда…

Я останавливаю себя и не разрешаю своим воспоминаниям погружать меня глубже, на дно моей эмоциональной депривации, в мой персональный ад на этой земле.

Как удалось одному виду этой девочки вызвать во мне такие смешанные эмоции?

С плохо скрываемым интересом я продолжаю рассматривать свою новую знакомую. На девушке надеты короткие джинсовые шорты и белая блузка с глухим воротничком — какое интересное сочетание строгости и раскованности. У нее красивая фигура, и это видно, несмотря на то, что девушка даже не старается подчеркнуть свои достоинства. Ногти девушки накрашены слишком ярким лаком, и это немного идет вразрез с тем, как стараются выглядеть остальные женщины, строящие карьеру в науке. Я усмехаюсь про себя — если бы она только знала, внимание какого чудовища она на себя обратила, то, наверное, мгновенно бросилась бы наутек.

Я могу себе только представить, что сделал бы с ней такой монстр, как я. Ей повезло лишь в одном — меня совсем не интересуют женщины. Точнее, конечно, интересуют, но в другом контексте. Я сознательно не убиваю женщин и детей. Мне претит сама мысль о том, чтобы причинить вред существу, которое физически намного слабее меня. А дети пока даже не успели накопить свою собственную вину, они как беспомощные котята, брошенные родителями в яму их же собственных грехов и ошибок, при этом не держащие зла и мечтающие оказаться прижатыми к груди предавшего их человека. Нет, мой противник должен быть силен (а лучше даже превосходить меня по силе), он должен быть в состоянии оказать мне должное сопротивление, и только с таким противником моя схватка имеет смысл. Я ощущаю в себе азарт и, как опытный боец, иду в атаку. И чем сильнее мой поверженный соперник, тем больше наслаждения доставляет мне моя победа над ним.

Девушка направляется к выходу из кабинета Альварес, ее глаза напряженно глядят в пол, и она все так же на замечает моего присутствия. Какое же беспомощное существо, с презрением думаю я про себя, и решаю выбросить девушку из головы, как только она выйдет из кабинета.

Но как только девушка выходит за дверь, сам не осознавая, зачем, я все же интересуюсь у Альварес:

— Что это за тряпичная кукла, Аманда? Не знал, что ты занимаешься благотворительностью, — я косо смотрю на дверь.

— Что ты такое говоришь, Эммануэль, — ахает Альварес, ее латиноамериканские корни дают о себе знать в излишне эмоциональной речи. Как бы то ни было, что бы я ни сделал или ни сказал, по-настоящему возмущаться моим поведением она никогда не будет. Она томно закатывает глаза и кокетливо поглядывает в мою сторону. Я отлично осознаю, какое впечатление произвожу на женщин, и именно поэтому мне чертовски легко манипулировать ими.

Аманда уютным жестом кладет узкую ладонь на свою грудь и не спешит убирать, то ли желая привлечь мое внимание к своему богатству, то ли действительно удобно пристроив руку и забыв о ней.

— Зря ты так, она очень умная. Только начала аспирантуру, а уже производит такое хорошее впечатление. И у нее прекрасные рецензии с предыдущих мест учебы, — продолжает моя коллега.

— Аманда, мне это совершенно не интересно, оставь себе все эти сказочки про школьниц.

— Но тебе же в будущем самому понадобятся хорошие работники.

— Чтобы попасть в мою группу, одного лишь смазливого личика недостаточно, — усмехаюсь я. — Я сомневаюсь, что она настолько умна, как ты ее описываешь. А даже если и так, у нее на лице написана патологическая неуверенность в себе. В одной лодке со всеми этими стервятниками Гарварда ей и года не протянуть.

Я знаю, что говорю циничные вещи, но таковы реалии настоящей жизни ученого. Тот, кто отрицает реальность, будет сам виноват, когда этот мир проглотит его с потрохами.

Несмотря на то, что я пообещал себе выбросить блондинку из головы, мысли о ней не оставляют меня и на следующий день, а за ним и на следующий, и следующий день. Эту зацикленность я пытаюсь объяснить моим возвращением в Бостон — город, где я вырос, где прошли не самые лучшие годы моей жизни, и где мои старые раны зияют как нигде в другом месте. Сейчас я наиболее уязвим и восприимчив ко всему новому, и поэтому слишком эмоционально реагирую на происходящее, успокаиваю я себя. Но вместо того, чтобы исчезнуть из моей жизни, эта девушка везде преследует меня: я вижу ее в нашей менсе 23 , ее светлые локоны мелькают в коридорах, исследовательских лабораториях, семинарных и конгресс-залах, она завладела всем пространством вокруг меня, и куда бы я теперь ни пошел, она терзает меня своим присутствием. Я замечаю, что и сам начинаю искать эту девочку среди толп студентов: я прихожу на ее выступления, когда она застенчиво зачитывает свой доклад, и уже сам целенаправленно заглядываю в менсу (в которой, между прочим, просто отвратительно готовят!) в надежде увидеть ее там. Я становлюсь настоящим сталкером, человеком, которого я сам вряд ли стал бы уважать, и чем больше я хочу знать об этой девушке, тем больше это меня пугает. Но чем сильнее я пытаюсь выбросить ее из головы, тем настойчивее овладевает она моими мыслями. Каждый раз, когда я выбираюсь на ее поиски, я иду как на казнь, но каждый раз я обещаю себе, что это в последний раз. Как мне удержать своего внутреннего монстра в оковах?

23

Студенческая столовая.

Я никогда не вредил женщинам, и я раздумываю о том, что может произойти, если я один раз отступлю от своего главного принципа и разделаюсь с этой девочкой тем способом, который я знаю лучше всего? Ничего кардинального не произойдет, и Земля не перестанет вращаться вокруг своей оси и вокруг Солнца, если умрет всего лишь один человек. Зато мне станет намного легче дышать, честно признаюсь я себе. Что же с везением у этой девочки? Как так получилось, что она повстречала на своем пути такое чудовище, как я? Мне искренне жаль ее, ведь ей придется стать моей, а она, в отличие от всех моих предыдущих жертв, не сделала ничего плохого. Я представляю, какой будет ее смерть, и уже предвкушаю момент убийства. Я все еще раздумываю над тем, каким именно образом я оборву слабую ниточку ее жизни: буду ли я долго мучить ее в отместку за то, как сильно измучила она меня, или я убью ее быстро, например, сломаю ее хрупкую шею, и тогда моим мучениям придет решительный конец. Я получаю истинное наслаждения в те моменты, когда планирую ее смерть. Я уже больше не могу думать ни о работе, ни о карьере — я только и делаю, что думаю о том, что сделаю с ее светлыми волосами.

В один из вечеров после работы я решаюсь проследить за ней и положить конец своим страданиям. Я заранее готовлю шприц, в который набираю седативный препарат, он меня никогда не подводил, потому что не оставляет никаких следов, и при вскрытии его практически невозможно обнаружить. Она очень трудолюбивая и часто задерживается на работе допоздна, поэтому, когда она наконец выходит из университета, вокруг уже нет ни машин, ни людей. Боже, как легко! Лишить ее жизни — это так удивительно легко, что я даже почти потерял интерес. Но как только я вижу ее выходящей из дверей главного корпуса университета, мои глаза хищника наливаются кровью. На ней легкое сиреневое платье, которое едва прикрывает ее колени и немного колышется при дуновении ветра. И я уже представляю, что сделаю с этим ее платьем, как только оно окажется в моих руках. Ее светлые кудри заметно отросли с того проклятого момента, когда я увидел ее впервые в кабинете Альварес. Она такая маленькая и чем-то напоминает мне ангела, сошедшего с картин Сандро Боттичелли. И мне очень жаль, что судьба, пославшая меня за ней, так к ней несправедлива. Я заранее приношу ей свои извинения.

Я выхожу из своей машины, медленно двигаясь в ее сторону, и следую за ней по направлению к станции метро через пустеющую парковку для машин. В моей руке небольшой шприц с препаратом, который я собираюсь ввести ей в горло, и тогда мой ангел заснет, и я смогу сделать с ней все то, о чем так долго мечтал. Мое сердце бешено стучит и готово вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. Я приближаюсь к ней, и мне остается всего ничего, чтобы схватить хрупкую фигурку и затащить ее к себе, в логово лютого зверя. И вот, когда всего несколько сантиметров отделяют меня от ее прекрасных светлых волос, моя дрожащая рука останавливается на полпути. И… и я не могу. Слишком легко, слишком беспомощная, слишком просто.