Колыбель висит над бездной

Миллер Лариса

Это о родителях – глава «Мама, папа, Пастернак». О погибшем на фронте отце – журналисте, бесконечно влюбленном в поэзию, который, несмотря на очень слабое зрение, добился отправки на фронт, где за безвредный дисциплинарный проступок был приговорен к расстрелу, замененному на штрафбат после трех месяцев в камере смертников. О маме – корреспонденте журнала «Красноармеец», бравшей интервью у самых разных людей, из-за чего, волею судеб, 5-летняя Лариса оказалась в Кремле, где, стоя на столе в кабинете К. Е. Ворошилова, декламировала: «Товарищ Ворошилов! Когда я подрасту, я встану вместо папи с винтовкой на посту!». Но «при чем здесь Пастернак? Да при всём» (эссе «И всем, чем дышалось»).

Это студенческие годы и взрослый опыт: безумие в СССР («Колыбель висит над бездной») и безумие в Новой России («Homo normalis»). И также – о пути автора в поэзии и уникальных людях, сформировавшихся в совсем иную эпоху, которые этот путь определили,

о том, как содержательно они умели общаться, как они читали стихи.

Ностальгия по навеки затонувшему (изгнанному из страны, истребленному) русскому культурному «Граду Китежу» – постоянный рефрен в мироощущении Ларисы Миллер, а значит и в её произведениях. Отсюда и полное неприятие любых попыток «оправдания» преступлений той исторической эпохи, любых признаков реставрации поиска «врагов-вредителей» и т. п. – См., например, Заявление Ларисы Миллер октября 2018 года о выходе из состава Русского ПЕН-центра (стр. 333) или стихи «Опять здесь что-то попирают, / Опять надежды умирают, / Опять спешат здесь наказать / Того, кто тщится доказать, / Что, как во всем подлунном мире, / Здесь тоже дважды два – четыре. / «Нет пять, – орут, – нет пять, нет пять, / Он враг, пора его унять…» (2017) и «…Коль мы себе же яму роем, / Назначив палача героем?» («Не знаю, чем мы заслужили» – отклик на возложение 21 декабря 2018 года 13500 красных гвоздик к могиле И. В. Сталина у Кремлевской стены).

Но в любом случае проза Ларисы Миллер – это проза поэта. «Где даже пятый пункт поэзия», – так назвал свой отклик на книгу «Стихи и проза» неизвестный нам автор «Н.М.» («Столица», 1992, № 36 (94)): «…Впрочем, «Терра» – известная оригиналка: то Брокгауза забомбит, то Ефрона. А то – Ларису Миллер. Книга, как женщина. Суперобложка с оборочками, бумага грубостью напоминает хемингуэевский свитер, переплёт чёрен и изящен. А внутри – целая жизнь: детство, пятый пункт, Тарковский… И, конечно, стихи, «где маются слова, тире и запятые в попытке удержать мгновенья золотые». И им это удаётся – несмотря на XX век, постмодернизм, вегетарианство…».

Завершает книгу материал «Правозащитник и поэт» – наше совместное интервью декабря 2017 года поэту Анне Саед-Шах, безвременно ушедшей в феврале 2018 года.

Борис Альтшулер

1. Две стихотворные подборки в «Новой газете» (2011)

«Спасибо тебе, государство»

«Новая газета», 22 августа 2011 г.

* * *

А время-то нынче опять переломное.Вновь что-то нам светит. А что – дело темное.И места себе всё никак не найдем.Никак не присядем, никак не дойдем.А время-то нынче опять переходное,Походное время, то бишь безысходное.Хотя все же нам обеспечен исходПроверенный – с этого света на тот.

2011

* * *

Утекайте отсюда скорее, несчастные реки.Не найдете вы здесь ни любви, ни заботы вовеки.Не стремитесь сюда, перелетные вольные птахи.Ну зачем вам края, где живут в озлобленье и страхе?Уходите отсюда, деревья, хоть знаю – вам трудноВырвать корни из почвы. Но верьте – в отчизне подспудноЗреет темное нечто. Ведь свойственно краю родномуКоль рубить – то под корень. Коль резать — то всласть, по живому.

2011

* * *

А я, живя в неласковой стране,Стремлюсь играть на ласковой струне,На той, что хоть немного украшаетСей мир и впасть в отчаянье мешает.Стараюсь убедить, что даже тутВ краю пропащем небеса цветут.

2010

* * *

А Россия уроков своих никогда не учила,Да и ран своих толком она никогда не лечила,И любая из них воспаляется, кровоточит,И обида грызет, и вина костью в горле торчит.Новый век для России не стал ни эпохой, ни новью.Матерится она и ярится, и кашляет кровью.

2011

* * *

Спасибо тебе, государство.Спасибо тебе, благодарствуйЗа то, что не всех погубило,Не всякую плоть изрубило,Растлило не каждую душу,Не всю испоганило сушу,Не все взбаламутило воды,Не все твои дети – уроды.

1990

* * *

Посвящается Тамаре Петкевич

и её книге «Жизнь – сапожок непарный»

И в черные годы блестели снега,И в черные годы пестрели луга,И птицы весенние пели,И вешние страсти кипели.Когда под конвоем невинных вели,Деревья вишневые нежно цвели,Качались озерные водыВ те черные, черные годы.

1989

«Резец века»

«Новая газета», 10.10.2011

* * *

То облава, то потрава.Выжил только третий справа.Фотография стара.А на ней юнцов орава.Довоенная пора.Что ни имя, что ни дата —Тень войны и каземата,Каземата и войны.Время тяжко виновато,Что карало без вины,Приговаривая к нетям.Хорошо быть справа третьим,Пережившим этот бред.Но и он так смят столетьем,Что живого места нет.

1985

* * *

Жить сладко и мучительно,И крайне поучительно.Взгляни на образец.У века исключительноНапористый резец,Которым он обтачивал,Врезался и вколачивал,Врубался и долбил,Живую кровь выкачивал,Живую душу пил.

1985

* * *

Такие творятся на свете дела,Что я бы сбежала в чем мать родила.Но как убегу, если кроме СодомаНигде ни имею ни близких, ни дома.В Содоме живу и не прячу лица.А нынче приветила я беглеца.«Откуда ты родом, скажи Бога ради?»,Но сомкнуты губы и ужас во взгляде.

1981

* * *

Идёт безумное киноИ не кончается оно.Творится бред многосерийный.Откройте выход аварийный.Хочу на воздух, чтоб вовнеС тишайшим снегом наравнеИ с небесами, и с ветрамиБыть непричастной к этой драме,Где все смешалось, хоть кричи,Бок о бок жертвы, палачиЛежат в одной и той же ямеИ кое-как и штабелями.И слышу окрик: «Ваш черед.Эй, поколение, вперед.Явите мощь свою, потомки.Снимаем сцену новой ломки.»