Колыбельная для вампиров - 3
Шрифт:
— Нет.
— Чёрт, а я так надеялась, что у некоторых есть совесть, — вздохнула Мари.
«Сатрапский беспредел! — сердито подумала она и пристально глянула на Ника. — Знаешь, слишком уж ты странный, дружок. Сильно подозреваю, что ты не тот, за кого пытаешься себя выдать». Ник в открытую усмехнулся. «Глупости! Я такой же, как и ты», — прозвучал его мысленный голос, отчётливый, сильный и вдобавок имеющий индивидуальную окраску.
Не веря в происходящее, девушка ошарашено посмотрела на него. Ментальный разговор был возможен, если один
«Вообще-то, такой мощный направленный телепорт и вовсе под силу только старейшинам… ладно, замнем для ясности, — Мари прищурила глаза. — Ник!.. Не молчи! Я знаю, это ты со мной только что разговаривал». При этом она не замечала, с каким интересом Иван наблюдает за её безмолвной пантомимой, чего нельзя было сказать о Нике Реази.
— Золотце, если тебе нужно в туалет, то так и скажи, — сказал он недовольным тоном.
— Ага, сейчас! Не хватало ещё отпрашиваться у тебя в туалет, — буркнула Мари.
— Тогда хватит таращить на меня глаза, — усмехнулся Ник, — а то я могу подумать, что ты в меня влюбилась.
— Размечтался! — фыркнула Мари и, снова сев рядом, состроила просящую мину. — Реази, тебе жалко, что ли? Всё равно за оставшийся час мы ни черта не выловим, так фиг ли таскаться по городу?
— Мир полон неожиданностей. Вдруг из-за твоей лени мы упустим нашего вампирского да Винчи? Не думала о таком? — Ник насмешливо покосился на девушку. — Хватит канючить! А то напишу в отчёте, что ты прогульщица, и заполучишь дополнительное патрулирование.
«Издеваешься, да?» — Мари выразительно посмотрела на старшего патруля, а затем отвернулась, не желая видеть его самодовольное лицо. На глаза ей попался бывший дом Зингера и в её памяти тут же всплыли блоковские строки, и она драматически продекламировала:
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи ещё хоть четверть века —
Все будет так. Исхода нет.
Умрёшь — начнёшь опять сначала
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
— Слушай, имей совесть! — взорвалась она без перехода. — Что ты ломаешься, Реази? Весь день мы добросовестно мотались по городу и устали как собаки собачьи. В конце концов, мы тебе не спецназ. Это у вас там все ненормальные. Помню, на соревнованиях, все уже валятся с ног, а эти поганцы, всё такие же бодренькие, несутся себе дальше.
Соня открыла было рот, чтобы поддержать подругу, но Иван сжал её руку и незаметно покачал головой, предупреждая, чтобы она не вмешивалась.
— Ладно. Так и быть сделаю одолжение слабачкам-волчатам, — сказал Ник, наконец снизойдя до просьбы Мари.
— Ура! Дом, милый дом! — обрадовалась она, но он не преминул подпортить ей настроение.
— Подожди радоваться, — он смерил девушку испытующим взглядом. — Как раз
В тёмных глазах Ника появился зеленоватый отблеск, и Мари насторожилась, но он её удивил.
— За то, что я отпустил вас пораньше, будешь должна мне ужин в семейном кругу, — сказал он, особо подчеркнув последние слова, и сделал вид, что размышляет. — Ждите меня в пятницу в двадцать один ноль-ноль на следующей неделе. Хорошо?
«Да ничего хорошего!» — подумала Мари, лихорадочно изыскивая способ отказаться от нежелательного визита. Приказной тон и настойчивость в голосе Ника говорили, что он не шутит.
Он иронично улыбнулся, видя её панику.
— Эй, Палевская! Я подчеркиваю: в семейном кругу. Надеюсь, твои родители тоже будут, — оглядев девушку, приоткрывшую рот от удивления, он поморщился. — Учти, я сноб и хочу, чтобы всё было на высшем уровне. Потому форма одежды парадная, то есть вечернее платье обязательно.
Мари решила не мудрствовать лукаво и открытым текстом послать его куда подальше, но здесь произошло нечто совсем странное. Ник властно поймал её взгляд и она, как заворожённая, уставилась в его глаза. Погрузившись в их бездонный омут, она отрешённо наблюдала, как в их глубине разгорается безумное пламя и тут же гасится несокрушимой волей, но всё же его отблески прорываются наружу и сверкают зелёными искрами беспричинной ярости. Мари сразу же вспомнился кошмар, приснившийся ей после бала в Академии, и она вздрогнула. Почувствовав стороннее давление, она протестующее тряхнула головой, но всё равно не сразу очнулась от созерцания, больше похожего на обморок.
— No problem! Будет тебе ужин в семейном кругу! — выпалила Мари, при этом неподдельно изумившись собственным словам. Ведь изначально она планировала ответить категорическим отказом. — Merde! Всегда знала, что не стоит связываться с солдафонами из спецназа, это чревато последствиями! И вообще, почему именно я должна отдуваться за всех? — в расстройстве пробормотала она.
После этих её слов Иван с собственническим видом прижал к себе Соню.
— Машунь, хватит мозги проветривать. Что ещё тебе не ясно? Реази хочет познакомиться с твоими родителями, — сказал он, снисходительно глядя на приятельницу.
— Вот это и удивляет! — вырвалось у девушки.
— Ладно, чёрт с тобой! Слово не воробей, — сказала она после недолгого раздумья и деловито добавила: — Чур, уговор! Не вздумай прикидываться моим бойфрендом. Не знаю, что ты задумал, но я по твоей милости не хочу угодить под перекрёстный допрос.
Натолкнувшись на сожалеющий взгляд подруги, Мари состроила вопросительную мину. В ответ Соня укоризненно покачала головой — мол, осторожней, а то доиграешься. На этот раз Мари её поняла и ухмыльнулась. «А мне пофиг! Не велика цаца», — изобразила она при помощи пантомимы. «Ну и дура!» — получила она в ответ.