Колыбельная для вампиров - 3
Шрифт:
Мари с любопытством посмотрела на подругу.
— Беккер, не молчи! Тебе тоже не мешает выговориться.
— Даже не знаю, стоит ли? — засомневалась Соня, но затем махнула рукой. — Ладно! Чего уж там скрывать! В общем, Ладожский для моральной поддержки пошёл меня провожать домой и всё это видел.
— Хочешь сказать, что Макс выпорол тебя прямо при нём? — изумлённая Мари во все глаза уставилась на подругу.
— Вот именно, — неохотно призналась Соня и снова тяжко завздыхала. — Такое позорище, что ни в сказке сказать ни
— Понятно. Как положено рыцарю, Иван вступился за тебя и у вас началась порядочная свара.
— Не было никакой свары.
— Что? Ладожский смотрел, как Макс тебя лупцует, и ничего не сделал?.. Не может быть! — Мари недоверчиво посмотрела на молчащую Соню. — Mon dieu! Так это правда?!
— Подожди, не кипятись! Да, Иван сдержался и не полез в драку, хотя бедняга весь побелел и трясся как осиновый лист, слушая мои вопли.
— Трус! — презрительно воскликнула Мари, и Соня с отчаянием посмотрела на неё.
— Вот этого я и боялась! Нет, Иван не трус! Он поступил совершенно правильно!
— Ну если ты так считаешь…
— Нет, Мари! Не смей его осуждать! Пойми, отец был в своём праве, когда задал мне трёпку. Если бы Иван вмешался, я бы никогда его не простила! Отца не простила!
Мари непонимающе тряхнула головой.
— Что-то я не врубаюсь.
— Зай, ты хоть раз видела Макса Беккера в ярости?
— Merde! Тем более это выглядит трусостью.
— Видимо, ты не представляешь, какая силища наши старейшины! Да при желании они могут убить, причём на расстоянии и Иван, в отличие от тебя, это знает. Так что пропади всё пропадом!
— Выходит, под страхом смерти любимого человека ты изменила своим взглядам и послала человечество к чертям?
— Нет, не настолько радикально. Я осталась при своём мнении, но будь я проклята, если заикнусь о своих взглядах при отце.
— При Мике тоже помалкивай и вообще держи язык за зубами, — предупредила Мари. — Не могу сказать, что у него на уме, но есть ощущение, что его ты тоже разозлила. Поэтому будь осторожна. Не дай бог, если ты в чём-то смешала ему карты, тогда остаётся надеяться лишь на его милосердие, а это последнее на что бы я стала полагаться.
Соня зябко передёрнула плечами.
— Господи! Всё же диктатура — это ужасно.
— Любая диктатура, она же монархия, не подарок, будь она хоть сто раз просвещённая, — сказала Мари и, помолчав, добавила: — Но и демократию мы себе не можем позволить. В нашем положении она непозволительная роскошь. Нам нужно вырваться вперёд, чтобы иметь преимущество перед человечеством, а это возможно только при единстве мнений в нашем обществе, а его может дать только диктатура. Так что, пат. От диктатуры нам пока никуда не уйти.
— Не знала, что ты разбираешься в политике, — с удивлением заметила Соня, для которой её безбашенная подруга неожиданно предстала в новом свете.
— Как ты сказала, с кем поведёшься, от того и наберёшься, — усмехнулась
— Слава богу! — обрадовалась Соня. — Конечно, я всё равно надулась на Ладожского. Зато нужно было видеть, как он потом со мной носился, кидался исполнять малейшую прихоть. Такое стоило полученной порки.
— Думаешь? — засомневалась Мари.
— Да! — Соня с заговорщицким видом приложила палец к губам. — Только, чур, Ладожскому ни слова, а то я знаю твой длинный язык. Зай, не смей изводить моего рыцаря насмешками!
— Была нужда, болело брюхо, — фыркнула Мари, но подруга не спускала с неё умоляющего взгляда, и она сдалась. — Ну что ты в самом деле? Будто не знаешь, что я ходячая могила для дружеских секретов. Не боись, я буду нема как рыба.
Взаимные откровения вместе со слезами заняли у девушек восемнадцать минут после чего они снова вышли на предписанный маршрут. Они смеялись и болтали, но при этом зорко поглядывали по сторонам. Когда патрулю попадался подходящий экземпляр, обычно это был кто-нибудь из подростков, они мимоходом касались открытых участков кожи мальчишки или девчонки и те уносили на себе невидимую вампирскую метку, которую отслеживали мониторы службы наблюдения в штабе Объединённых кланов. Никто из подростков и не подозревал, какая необычная судьба им уготована. Впрочем, отсев был велик и избранных оставалось очень мало. Правда, у патруля была ещё разнарядка на менталистов, но этих подопытных кроликов для генетического института набирали из публики постарше. Мари и Соне повезло, они сумели выудить одного феникса и двух сильных металистов.
Стоило девушкам сесть на скамью у Казанского собора, как на набережной канала Грибоедова остановился знакомый чёрный ягуар и вслед за ним припарковался ауди.
— Mon dieu! Явился не запылился! — простонала Мари при виде Ника, выбирающегося из машины.
— Успокойся, зай! Дежурство уже закончилось.
— Это у тебя оно закончилось, а мне ещё нужно в штаб, к моему ведру и швабре.
— Сочувствую, но ничем не могу помочь, — рассеяно сказала Соня и поднялась навстречу спешащему к ней Ивану.
Она повисла на шее своего рыцаря, и парочка слилась в страстном поцелуе.
«Фу! — скривилась Мари. — Так завидно, что даже противно смотреть на это».
— Палевская, ты своим ходом доберёшься до штаба или поедешь со мной? — спросил незаметно подошедший Ник и девушка, увлёкшаяся наблюдением за воркующими Иваном и Соней, вздрогнула от неожиданности.
— Едем, — согласилась она и, помахав друзьям, направилась к ягуару, который своими обводами очень походил на хищника, давшего ему своё название.