Колючий Путь
Шрифт:
Звуки, запахи, краски отступили на полшага. Кожу покалывало, виски ломило, блики на очках собеседницы были непробиваемы. Где-то на периферии зрения над деревянной лопатой медленно поднималась в воздух пицца, пальцы Кота зависли над клавиатурой телефона, официант приближался как водолаз в полном снаряжении по дну опасного водоёма.
– Задолбал этот Т9! Как его отключить? Колючий, может ты посмотришь? Никак разобраться не могу, – Кот протягивал свой телефон, пицца, совершив двойной кульбит, вернулась на лопату, Кицунэ как ни в чём не бывало делала заказ.
– А? Чего? Вот, смотри, тут вот решётку нажми
Кицунэ закончила с официантом и снова вглядывалась в Дикобраза. Она сложила руки на столе перед собой, выпрямила спину и наклонилась всем корпусом вперёд как пионерка-отличница.
– Дикобраз, скажи, почему ты думаешь, что ты живой и бодрствуешь? – начала она без всяких предисловий. – Ты ходишь на работу, с кем-то о чём-то говоришь, пьёшь пиво, но ведь то же самое можно делать и во сне. Сколько людей пройдёт мимо тебя, если ты заговоришь с ними на улице? Может, это не потому, что они не хотят с тобой говорить, а потому что тебя для них просто нет?
– Как это нет? – вскинул брови Дикобраз.
– Ну так. Нет и всё. Ты не помнишь свои сны, но и в снах ты не помнишь о том, что считаешь своей обычной жизнью. Иногда ты думаешь, что всё, происходящее с тобой это тоже сон и скоро проснёшься. Но сам ты никогда не проснёшься, даже если умрёшь, просто войдёшь заново в этот бесконечный круг.
Официант принёс Кицунэ чай, а Коту – пиво. Кицунэ подняла чашку двумя пальцами, отхлебнула из неё и продолжила.
– В этом мире почти нет магической силы. Каждый маг только потому маг, что в состоянии точно сказать, когда он спит, а когда – нет. Кот убедил меня с тобой поговорить, вот я и спрашиваю: почему ты думаешь, что жив?
Дикобраз откинулся на спинку стула, поправил очки и завертел в пальцах зажигалку. Кицунэ была права. Похожие мысли давно царапали череп изнутри и не давали спать. Для мира нет никакой разницы, жив ты или мёртв, а для человека безразлично, бодрствует он или спит. Выходит, надо встать из-за стола, попрощаться и обнять уже наконец воздух в полёте со своего далеко не последнего этажа. Один хрен, разницы нет.
Кицунэ наклонила голову к плечу – она ждала ответа, поглядывая то на Дикобраза, то на чай. Последний явно интересовал её больше. Кот охватил свою кружку так, что у него побелели пальцы, но на собеседников не смотрел, разглядывал официантов и считал бутылки в баре.
А ведь им реально пофиг. Сейчас я соглашусь с Кицунэ, а они встанут и уйдут из моей жизни навсегда. Останется серый асфальт. Так нельзя, как же свет и крылья? Как же мои сны? Магия – это полная хрень, конечно, но лучше сходить с ума в компании, чем тупо сдохнуть в одиночестве.
Дикобраз отложил в сторону зажигалку и посмотрел в глаза Кицунэ.
– Я жив, потому что жив. Что ещё тут скажешь? Я знаю разницу между сном и явью, и сны помню. Там у меня крылья, и воспоминания о том, чего не могло быть. – Глаза его сверкнули, а брови нахмурились – Всю жизнь я чувствовал, что есть что-то большее, что-то, что делает мир объёмным и цветным. И вот, наконец, выяснилось, что я был прав, а теперь приходишь ты и хочешь доказать, что я никто, что меня по сути и нет вообще. Да хрен тебе!
Лопатки свело, и он услышал шуршание перьев, почувствовал, как за спиной начинают
Кицунэ приподняла левую бровь и отхлебнула своего варева с бергамотом. Поставила чашку на блюдце, смерила взглядом собеседника, шевельнула уголками губ.
– Ладно, Дикобразик, не злись. Я всего лишь хочу предложить тебе игру.
– Какую? – Дикобраз подался вперёд.
– Давай играть в магию. Будто она есть, хоть нас и учили с детства, что нет. Иногда будет весело и странно. Ну и опасно, конечно же.
– Я готов!
– А подумать не хочешь? Игра серьёзная, игроков много и все они куда сильнее тебя. И церемониться они не будут, поверь мне. Некоторые постараются тебя убить, а некоторые – свести с ума.
– А какова цель этой игры?
– Для тебя сейчас главная цель – это научиться играть.
– А кто ещё в команде?
– Потом познакомлю. Если оправдаешь ожидания, конечно. Кот в тебя верит, может быть, он и прав, – она наклонила голову немного набок, стёкла очков блеснули. – Добро пожаловать на борт, ученик. Только учись быстрее, времени у нас мало.
– В смысле, времени мало?
Кицунэ загадочно улыбнулась в ответ.
Десятая глава
Звонок в квартире Кота орал так, что слышно было даже на лестнице. Загавкала соседская собака. Дикобраз в очередной раз приложил руку козырьком ко лбу и прислонился к стеклянной двери, отгораживающей лифт от предквартирного предбанника. У стены справа лыжи в чехле. Слева – древний телевизор «Рубин». Дикобраз нажал кнопку ещё раз. Снова трель и собачье возмущение в ответ. Странное дело – договаривались же. Дикобраз развернулся и спустился по лестнице вокруг лифтовой шахты на площадку. На широком подоконнике большого окна обнаружилась жестянка с окурками. Дикобраз достал сигареты, задымил и принялся набирать смс.
Дверь пролётом выше распахнулась, и на площадку вышел Кот. Он поправил длинный шерстяной шарф, намотанный поверх пожилого кожаного пальто, и спустился к Дикобразу.
– Ты чего трезвонишь как пожарная тревога, ученик? – зашипел он сходу. – Мне теперь соседи опять мозг жрать будут. У них собачка, видишь ли, нервная. Спать не может, когда кто-то в дверь звонит. Просил же на улице ждать.
– Дык это, договаривались же, – потупился Дикобраз. – На часы-то глянь. А на улице, между прочим, не май месяц. Я и поднялся.
Кот хмыкнул.
– Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка. Пошли.
В этом году осень поспешно покинула улицы, оставив за собой неаккуратный хвост чёрных оголённых деревьев и мрачных луж с грязной водой. Зима приходить брезговала. Время от времени лужи замерзали, но наутро опять оттаивали. Растения и люди мрачно смотрели в мутно-серое небо, снега никто даже не ждал. Межпогодье в Москве.
Учитель и ученик спустились по выщербленным ступенькам подъезда, прошли вдоль стены дома, пряча руки в карманы и поднимая воротники, через подворотню выбрались на широкую улицу с трамвайными рельсами. Кот жил в старом районе неподалёку от Тимирязевского парка. Дикобраз оказался тут в третий раз в жизни, географию района он представлял себе смутно. Кажется, слева за углом разливайка с неплохим пивом, а к метро надо идти через дворы за спиной. Или нет?