Команда осталась на судне

Кубанский Георгий Владимирович

И стал разливать коньяк.

– Не откажусь.
– Шихов поднял рюмку, полюбовался на свет золотистым напитком.
– Хорош!

– А ты что смотришь?
– обратился Самохин к притихшей в непривычной обстановке Клаве Бурковой.
– После такого похода рюмка коньяку не помешает.

Разведчики ели молча, даже сосредоточенно, наслаждаясь отдыхом, теплом. Никогда еще горячая колбаса не казалась такой вкусной. Не успели покончить с нею, как подоспела яичница. Снова поплыла над столом бутылка. Ничто в эти счастливые минуты не напоминало об опасности.

Первым заговорил Крестовников:

– Вам, понятно,

хочется знать, с чем мы вернулись оттуда.
– Он кивнул в сторону Кекура.
– Я не могу точно определить, когда сойдет лавина. Но в том, что она сойдет, нет никаких сомнений. Она может обрушиться ночью или протянет еще неделю-две. Хуже другое! Чем позднее она сойдет, тем сильнее будет ее удар.

– Утренний прогноз обещает прекращение осадков, - вставил Самохин.

– Это ничего не изменит, - ответил Крестовников.
– Слишком много снегу навалило на горе. В особенности на восточной части склона. Под воздействием солнца и ветра на снежной поверхности со временем образуется толстая корка, или, как принято говорить у нас, гляциологов, "снежные доски". К весне, когда корку пригреет солнце, она может достигнуть метровой толщины и больше. Лавина обрушится, как масса рассыпного кирпича, несущегося со скоростью пятьдесят - шестьдесят километров в час. Представьте себе ударную мощь такого тарана!

Самохин не разбирался в тонкостях лавиноведения. Но как инженер он живо представил себе несущуюся по склону со стремительно нарастающей скоростью массу огромных кирпичей из слежавшегося крепкого снега.

Непрочный покой в доме сразу развеялся.

– Что вы предлагаете?
– спросил Самохин.

– Прежде чем предлагать, придется сделать кое-какие расчеты, - ответил Крестовников.

– Все же?
– настаивал Самохин.
– Не эвакуировать же предприятие?

– Что вы!
– воскликнул Крестовников.
– Надо сделать все возможное, чтобы не допустить этого.

Горячность, с какой ответил Крестовников, несколько успокоила Самохина. Он достал из шкафа карту и, сдвинув посуду, разостлал ее на столе.

Все поднялись с мест, стеснились у карты.

С севера на юг карту разделяла темная гряда Кекура. Выделялась над нею скала со странным названием Петушиный Гребень и отметкой 1682 метра. Внизу, в лощине, голубой тесьмой вилась Тулва и уходила в продолговатое озерко запруду гидроэлектростанции. От озерка отделялись уже две тесемки. Слева тоненькая - отводный канал, по которому в весенний паводок спускали лишнюю воду, не проходившую через рабочую часть плотины. Тулва вырывалась из-под плотины и круто сворачивала на запад. Впрочем, все, что было за поворотом реки и на западном склоне Кекура, никого в кабинете сейчас не интересовало.

– Обратите внимание на это место.
– Крестовников взял карандаш и, пользуясь им, как указкой, обвел продолговатый круг под Петушиным Гребнем.
– Здесь метелевый снег образовал длинную складку толщиной до трех метров. Несколько выше навис снежный мешок, представляющий наибольшую угрозу. Основа его - крупнозернистый сухой снег - лежит на голом камне и практически не имеет сцепления. Достаточно незначительного увеличения тяжести снежного мешка или легкого толчка - и он скользнет вниз, приведет в движение снежный покров на склоне. Лавина сойдет широким фронтом. Крестовников помолчал и добавил: - Значительно более широким, чем

я предполагал.

– А точнее?
– спросил Шихов.

– Для точного определения возможного фронта лавины следовало сделать не десяток замеров и проб снежного горизонта, а много больше. Я исследовал лишь вероятную точку отрыва лавины.

– Времени нет заниматься исследованиями, - поддержал его Самохин.

– Широкий фронт лавины заденет не только защищенную валом шахту, продолжал Крестовников, - возможно, достанет и до поселка.

– Снег защитного вала перед поселком не прошибет.

– Лавина - не только снег, - возразил Крестовников.- Десятки тысяч тонн снега сметают со склона все: деревья, валуны. Камень весом в тонну и больше несется с горы с бешеной скоростью. Представьте себе его ударную силу. Он если и не пробьет вала, то может перескочить через него и разрушить стоящие за ним здания.

– Все же я попрошу вас поделиться со мной своими практическими соображениями, - сказал Самохин.
– Что делать дальше?

– План мой очень прост.
– Крестовников придвинул к себе карту.
– Я предлагаю: не дожидаясь схода лавины, обрушить ее взрывом.

– На шахту?
– спросил Самохин.

– Рано или поздно удара в этом направлении не избежать, - ответил Крестовников.
– Только сила его со временем нарастет, станет куда больше.

– Много ли надо взрывчатки?
– спросил Самохин.

– Под Петушиным Гребнем снег еле держится, - ответил Крестовников. Достаточно одной-двух толовых шашек. Я умышленно не останавливаюсь на деталях. Это займет много времени.

– Не надо.
– Самохин задумался: "Одна-две толовые шашки... Снег действительно еле держится на склоне".
– Какая вам нужна помощь?

– Прежде всего надо сделать необходимые расчеты, - ответил Крестовников.
– Времени мало, а расчеты довольно трудоемки.

– Кого вам дать в помощь? Хорошего инженера? Горняка?

– Было бы лучше, если б мне помог человек, имеющий представление о гляциологии.
– Крестовников обернулся к молчаливо сидящей в стороне Люсе: Вы поможете?

Люся недоумевающе посмотрела на него:

– В таких условиях можно не спрашивать.

Она разбудила Крестовникова в полночь. Борясь с дремотой, он включил полный свет, выпил стакан крепкого чая и сказал:

– За дело.

Самохин в кабинете не появлялся. Решение Крестовникова подорвать лавину значительно облегчало положение. Теперь незачем было распылять силы. Сооружаемый с огромным напряжением защитный вал перед обогатительной фабрикой стал не нужен. Рабочих перебросили на восток, к месту ожидаемого схода лавины.

На пустынной каменистой площадке, между шахтой и склоном Кекура, было людно, шумно. Ярко освещенные прожекторами тракторные краны наращивали защитный вал. Строительный материал находился рядом - груды отвальной породы. Мощные тягачи, переваливаясь на буграх и скрежеща гусеницами о камни, подтаскивали к кранам тяжелые валуны, рельсы. В стороне жарко пылали огромные костры, выбрасывая в низкие рыжие облака клубы дыма. Ветер бросался на упругое пламя, прижимал его к земле и, срывая крупные искры, уносил их в сумрак. Временами костер выплескивал огненные языки вверх, и тогда яркий свет вырывал из темноты розовые тракторы, розовые валуны в моховых шубках, розовые силуэты рабочих.